Лара поднялась в детскую, помогла няне искупать детей, почитала Вадиму книжку и послушно полюбовалась страшненьким монстриком, которого малыш потянул с собой в кровать.
Уложив детей, она вернулась в комнату, отведенную им с Сергеем, включила было телевизор, но потом решила пройтись к озеру.
Лес уже потемнел, и меж сосен сгущались сумерки. Музыка и огни остались позади, впрочем, вдоль дорожки стояли не слишком яркие, но отчетливо видные фонари. Она вышла к воде и остановилась, глядя на стелющийся над гладью пар. Здесь вились неизбежные комары и слышались голоса птиц. На другом берегу мерцал огнями поселок, еще дальше – монастырь. Как-то они ездили на катере к островку, затерянному меж просторных озерных берегов. Там стоит маленькая деревянная церковь и живет одинокий монах. Он, говорят, дал обет молчания и, когда видит, что к берегу пристают лодки или катера, уходит в дом и крепко-накрепко запирает двери. Носит он черную длинную одежду и почти всегда опущенный на лицо капюшон. Местный люд, не в силах смириться с полным незнанием, кто такой этот таинственный монах, рассказывал про него всякое. Говорили, что он бывший авторитет и приехал сюда замаливать грехи, после того как ему было видение какой-то из убиенных им душ. Другие утверждали, что лицо мужчины изуродовано и потому он скрывает его и не хочет общаться с людьми. Якобы он спас из огня любимую девушку, то ли сразу после свадьбы, то ли накануне, а она, когда увидела, что лицо его пострадало от огня, сбежала к другому. А сегодня нянька в детской рассказала свежий вариант истории. Якобы отшельник этот – известный политик, большой человек. Так он вроде умер, удивилась Лара, услышав произнесенную шепотом фамилию. А вот и не умер! А принял постриг, и теперь здесь его место, потому что ему был глас Божий…
Она стояла на берегу и смотрела на темнеющие воды. Неуютно и грустно было думать, что там, среди этих сумеречных берегов и темных деревьев, сидит в маленьком доме человек. Он один, и в прошлом его что-то осталось. Скорее всего, и боль там была, и радость. А теперь – только это озеро и одиночество.
Лара вдруг спохватилась, что пришла сюда размышлять о своем будущем, а думает о каком-то отшельнике. Она рассердилась на себя и, зажмурившись, спросила шепотом:
– Сергей или Игорь? Синица или журавль?
Ну, насчет синицы и журавля – это не совсем правда. Слава богу, они с Сергулей не бедствуют, и если бы она не маялась дурью, а работала как собиралась – в полную силу, – так и денег в семье было бы больше. Но с другой стороны, Серегин кетчуп никогда с газовой трубой рядом не встанет, это ясно.