Мне кажется, он удивился, увидев меня. Когда я вошел к нему в комнату и представился, он взял меня за плечо и, повернув к свету, сказал предварительно хорошенько меня разглядев:
— Но ведь мадам Мина сказала, что вы больны, что у вас было потрясение.
Мне было странно слышать, как этот добрый, серьезный старик называет мою жену «мадам Миной». Я улыбнулся и ответил:
— Я был болен, у меня было потрясение, но вы меня уже вылечили.
— Каким образом?
— Вашим вчерашним письмом к Мине. Я был в большом сомнении, и все казалось мне неестественным, я не знал, чему верить, я не верил даже своим собственным чувствам. Не зная, чему верить, я не знал, что делать, и все продолжал думать над тем, что меня губило. Гибель казалась неминуемой, так как я перестал доверять себе. Вы понятия не имеете, что значит сомневаться во всем, даже в самом себе.
— Да, — сказал он, улыбнувшись, — вы — физиономист. Здесь каждый час для меня — наука. Я с удовольствием пришел к завтраку; вы простите мне, сэр, похвалу старика, но должен зам сказать, что вы на редкость счастливый человек, так как у вас необыкновенная жена. Я читал все ее письма к бедной Люси, и в некоторых из них говорится про вас так, что хотя я знаю вас всего лишь несколько дней, да и то по рассказам других, все же я предлагаю вам свою дружбу.
Мы пожали друг другу руки.
— А теперь, — продолжал он, — позвольте попросить вас о небольшой услуге. Мне предстоит трудная задача, но я не знаю, с чего начать. Вы можете помочь. Расскажите, что было до вашего отъезда в Трансильванию? Впоследствии мне понадобится еще кое-что, но пока и этого довольно.
— Послушайте, сэр, — сказал я, — то, о чем вы говорите, касается графа?
— Да, — ответил он.
— Тогда я весь к вашим услугам. Так как вы уезжаете поездом в 10.30, то у вас не будет времени прочесть бумаги сейчас, но я дам вам всю имеющуюся у меня пачку, можете взять ее с собою и прочесть в поезде.
После завтрака я проводил его на вокзал. Прощаясь, он сказал:
— Может быть, вы приедете в город с женой, если я попрошу вас?
— Мы оба приедем к вам, когда хотите, — ответил я. Я купил ему местные утренние газеты и вчерашние лондонские; пока мы стояли у окна вагона в ожидании отправления поезда, он перелистывал и просматривал их. Вдруг глаза его остановились на чем-то в «Вестминстерской газете». Он побледнел, внимательно прочел и тихо простонал:
— Mein Gott! Mein Gott![6] Так скоро! Так скоро!
Мне кажется, что он совершенно забыл обо мне. Тут раздался свисток и поезд тронулся. Это заставило его опомниться, он высунулся в окно, замахал рукою и крикнул: «Привет мадам Мине! Напишу вам, как только успею!»