Полночь.
У меня был длинный разговор с графом. Я задал ему несколько вопросов, касающихся истории Трансильвании, и он живо и горячо заговорил на эту тему. Он с таким воодушевлением говорил о событиях, народах, в особенности о битвах, будто сам всюду присутствовал. Он это объясняет тем, что для магната честь родины, дома и имени — его личная честь, победы народа — его слава, судьба народа — его участь. Я очень хотел бы дословно записать все его слова, до того они были интересны. Из разговора я узнал историю его рода, привожу ее здесь подробно:
— Мы — секлеры, имеем право гордиться этим, так как в наших жилах течет кровь многих храбрых племен, которые дрались, как и вы, за главенство в мире. Здесь, в водовороте битв и сражений, выделилось племя угров, унаследовавших от исландцев воинственный дух, которым их наделили Тор и Один, и берсеркры их прославились на морских берегах Европы, и Азии, даже Африки такою свирепостью, что народы думали, будто явились оборотни. Да к тому же, когда они добрались сюда, то нашли здесь гуннов, бешеная страсть которых к войнам опустошала страну подобно жаркому пламени, так что те, на кого они нападали, решили, что в их жилах течет кровь старых ведьм, которые, прогнанные из Скифии, сочетались браком с дьяволами пустыни. Глупцы! Глупцы! Какая ведьма или дьявол могли сравниться с великим Аттилой! Разве удивительно, что мы — племя победителей? Что мы надменны? Что, когда мадьяры, ломбардцы, авары, болгары или турки посылали к нашим границам тысячи своих войск, мы их оттесняли? Разве странно, что Арпад, передвигаясь со своими легионами через родину мадьяр, застал нас на границе, и что Гонфоглас был здесь разбит. И когда поток мадьяр двинулся на восток, то притязания секлеров как родственного племени были признаны победителями — мадьярами; и уже целые столетия, как нам было поручено охранять границы с Турцией; а бесконечные заботы об охране границ — нелегкая задача, ибо как турки говорят: «вода спит, но враг никогда не смыкает очей». Кто охотнее нас бросался в кровавый бой с превосходящими силами врага или собирался под знамена короля? Впоследствии, когда пришлось искупать великий позор моего народа — позор Косово — когда знамена валахов и мадьяр исчезли за полумесяцем, кто же как не один из моих предков переправился через Дунай! и разбил турок на их земле? То был действительно Дракула! Какое было горе, когда его недостойный родной брат продал туркам свой народ в рабство, заклеймив вечным позором! А разве не Дракулой был тот, другой, который неоднократно отправлял свои силы через большую реку в Турцию и которого не остановили никакие неудачи? Он продолжал отправлять все новые и новые полки на кровавое поле битвы и каждый раз возвращался один; в конце концов он пришел к убеждению, что может одержать окончательную победу только в одиночестве. Тогда его обвинили в том, что он думает только о себе. Но что такое крестьяне без предводителя, без руководящего ума и сердца?.. А когда после битвы при Мачаге мы свергли мадьярское иго, то вожаками оказались опять — таки мы, Дракулы, так как наш свободный дух не переносит никаких стеснений! Ах, молодой человек, что касается благородной крови, мозга и мечей, то секлеры и Дракулы могут похвалиться древностью своего рода перед всеми королями мира!.. Дни войн прошли… Кровь теперь, в эти дни бесчестного мира, является слишком драгоценной; и слава великих племен теперь уже не более, чем древняя сказка!..