А тем временем Олемемнона и гиполитан оттесняла массивная фаланга копейщиков. Длинные копья проникали между сомкнутых щитов, пронзая шеи и глаза, пробивая насквозь черепа. Многим отважным воинам удавалось проскочить меж копьями и добраться до вражеского строя, но место павших имперцев тут же занимали другие. Гиполитанки осыпали врага дротиками, новая басилиса то и дело выводила своих воительниц в короткие отчаянные вылазки, чтобы убить как можно больше копейщиков и тут же отступить, прежде чем подоспеет свежий полк.
Ополченцы сражались плечом к плечу с дружинниками, но им не хватало опыта и выдержки профессиональных солдат, поэтому постепенно стена щитов начала прогибаться под напором врага. Фиррина отправляла к ним всех свободных дружинников, чтобы укрепить ряды, и скоро ее собственные позиции ослабели настолько, что помощь потребовалась уже ей самой. А ряды прогибались все дальше…
Беллорум внимательно наблюдал за битвой в подзорную трубу, но дрожащий свет факелов лишь на миг выхватывал из темноты то одно, то другое, и разобрать что-нибудь в этой пляске было решительно невозможно. Полководец раздраженно опустил трубу и перевел взгляд на горизонт, над которым вскоре должна была взойти луна. Робкое сияние в той стороне медленно, но верно набирало силу, и вот уже по небу протянулась серебристая полоска света. Беллорум улыбнулся уголками рта: теперь-то его воины увидят каждую свою жертву.
Ярко-желтый диск медленно выкатился на звездное поле. Он сиял так ярко, что Беллорум с легкостью разглядел стрелки на своем хронометре, отметив точное время этого великого момента — для потомков. Снова обратив взгляд на поле боя, он увидел, как тени трусливо пятятся, отступая перед могуществом света. Вскоре стало светло, почти как днем, и полководец поднял подзорную трубу, чтобы полюбоваться тем, как его армия берет штурмом защитные сооружения.
В тот же миг он ясно увидел королеву варваров — она сжимала в руке древко порванного в клочья знамени. Беллоруму даже показалось, что сквозь грохот битвы он слышит ее девчачий голос, призывающий на помощь…
— Поздно, дитя мое. Сдается мне, твоя стена рухнула, — произнес он с победной ухмылкой.
— Ко мне! Ко мне! — кричала солдатам Фиррина, развернув боевое знамя конницы и барсов.
Гиполитан и отряды дружинников захлестнула кипящая волна вражеских войск, но королева ничего не могла поделать — ряды ополчения все-таки не смогли сдержать врага. Тараман-тар встал на задние лапы и, живой башней возвышаясь над противниками, грозно прорычал в ночное небо.