Что касается званий член-корреспондентов и академиков, в российских условиях они обычно даются за бюрократические достижения директорам институтов и их замам. К науке эти звания, за редким исключением, почти не имеют отношения (надеюсь, что в естественных науках картина несколько иная). Вообще-то директор института и ученый — вещи несовместимые по той простой причине, что ученый никогда не сможет стать бюрократом, к чему вынуждает директорская должность. Знаю это по собственному опыту.
Особую настороженность должны вызывать различные ученые степени и звания у действующих политиков. Все они, уверен, «липовые» кандидаты и доктора. Ко мне, к примеру, неоднократно обращались с предложением за немалые суммы написать докторские диссертации для такой категории лиц. Но это уже отдельная, так сказать, криминальная тема, требующая отдельного анализа. Важно только, чтобы читатель зафиксировал для себя, что сложился постоянно действующий механизм «остепенения» политиков, о чем весьма робко начали писать в печати[1].
Одним из признаков отличия ученого от не ученого является то, что первый строит свой анализ на базе понятийно-категориального аппарата, второй — на уровне слов и терминов. В первом случае процесс познания, или, если придерживаться гегелевской терминологии, погружение в предмет осуществляется через последовательную триаду разум — рассудок — разумный рассудок (или рассудочный разум). На последнем этапе происходит слияние познающего и предмета, т. е. акт познания, другими словами, открытие закона бытия предмета или явления. Во втором случае работает принцип здравого смысла, который позволяет описать явление, но не понять его сущность. В таком ключе, в частности, пишутся почти все работы в области современного китаеведения и японоведения. Среди нынешних российских японоведов-международников только трое работают на понятийном уровне. В то же время их значительно больше среди международников — не востоковедов, поскольку многие из них прошли школу освоения теории международных отношений, например в секторе покойного В. Гантмана в ИМЭМО, в Центре международных исследований МГИМО, а также у А.В. Сергиева (к сожалению, тоже покойного) в МИДе. У меня нет намерений перечислять их имена, но не могу не удержаться, чтобы не назвать одно выдающееся имя — Э.А. Позднякова — автора классического труда в 2-х томах: «Философия политики» (М., 1994), которую советую изучить всем нашим востоковедам.
И еще два слова о терминах «журналист» и «публицист».
Разница заключается в том, что публицист — это тот же научный работник, который пытается в средствах массовой информации в популярной форме изложить ту или иную идею, до этого выношенную на основе научного исследования. Между прочим, одним из выдающихся публицистов первой половины XIX века был гениальный поэт Гейне (кстати, он имел степень доктора юридических наук и был одним из немногих, кто понял Гегеля).