Щен улыбнулся Браду.
— Может, и так.
— Может, и так? Это что за хрень?
— Хрень, — сказал Брад. Ему понравилось слово. — Может, хрень.
Он увидел, как в бар вошли две полуголые женщины, и покраснел.
— Вот только недавно совсем ослеп, — твердо ответил мальчик.
Моно хихикнул и вытер руки о подол футболки.
— Да-а? Ну так придется тебе его исцелить. Чего это он лыбится?
— Хрень, — сказал Брад.
— А че, слепым уже и повеселиться нельзя? Ты против? Или, может, закон новый вышел, чтобы они не улыбались?
Один из шайки «воронов» что-то прокаркал со своего места. Второй подхватил, и вскоре уже все подростки галдели в унисон. Воздух загустел от птичьих криков. У Брада от удивления отвисла челюсть, он с изумлением разглядывал странных детей.
— Вороны! — Моно фыркнул, быстро повернулся и закричал: — А ну, ЗАТКНИТЕСЬ!
«Вороны» замолчали на полукарке. В комнате стихли все звуки, потом кто-то рассмеялся, за столиками снова потекли разговоры.
— Мы понимаем. Когда находишься среди людей, порядок надо соблюдать, — сказал один из «воронов». — Мы питаемся тем, что остается от этого порядка. — Он замолчал.
Другой «ворон» продолжил:
— Порядок всегда стремится к хаосу.
Никто не ответил им, все ждали продолжения, все были согласны. Когда «вороны» говорили, они разжигали пламя понимания и просветления в своих слушателях.
— Так, значит, два пива, — сказал наконец Моно. Он снова пошел к стойке, в последний раз глянув на «воронов». Там его уже поджидали другие посетители.
— Четыре, — поправил его Щен.
Забавно было наблюдать, как он тянет четыре пальчика и победно оглядывает комнату.
Брад тоже поднял руку и закричал:
— Четыре! — Так, чтобы все его слышали. — Четыре. Четыре, четыре! Восемь. Десять. Только восемь. Десять — никогда.
Он вдруг понял, чего от него ждет толпа и рассмеялся, впервые в жизни состроив из себя дурачка.
— Так я ж и говорю, по две каждому, — прорычал от стойки Моно.
Один из «воронов» вдруг повернулся к стене и крикнул облакам и кровавому небу:
— Мы принимаем то, что нам остается. Мы принимаем все. Принимаем любые объедки.
Остальные закаркали. Они не слышали ничего, кроме собственных криков, не слышали аплодисментов публики, но видели сквозь дымную пелену, как люди беззвучно хлопают в ладоши.
* * *
Брад отставил четвертую за вечер кружку пива и тронул мальчика за руку. Он был весел и счастлив, душа требовала общения. Брад улыбнулся, улыбка быстро переросла в смех.
— Хорошо, — сказал он и громко рыгнул. Брад быстро закрыл рот ладонью и виновато добавил: — Извините.
— Нравится? — рассмеялся Щен. Он делал вид, что надрался в зюзю, старался не контролировать своих действий, помогал алкоголю просочиться в кровь.