– Пять, – поправил его Сергей и кивнул в сторону своего «АК-74М».
– Понял. Это, значит, на всякий случай, чтобы застрелиться, – ротный улыбался. – «Стечкин», надеюсь, брать не собираешься?
– Нет. – Ефимов наконец-то закончил возиться с разгрузкой и, поднявшись с кровати, подергал плечами, проверяя, хорошо ли она сидит. Сидела вполне нормально.
– Так, «ПКМов» у тебя три, у Гуревича четыре, – заметил Фадеев, на что Сергей согласно кивнул, и ротный, в свою очередь, перестав возиться с «амуницией», закончил мысль: – Итого семь. Нормально получается, в случае чего отобьемся. – И его улыбка стала еще шире.
«Действительно, отобьемся», – подумал старший прапорщик и, взяв свой рюкзак, закинул его на плечо. То, что, возможно, придется не только нападать, уничтожать, захватывать, но и ОТБИВАТЬСЯ – это понимал каждый. Последнее время (после снижения активности войск, а особенно авиации) боевики вновь стали наращивать свою численность. Банды по пятьдесят – шестьдесят человек были не редкостью, а скорее правилом.
С погодой им повезло. С вечера выползавшая из-за горизонта туча лишь слегка брызнула мелким дождиком на район разведки и, перевалив горизонт, истаяла в едва угадываемую сиреневую дымку. В лесу было свежо и почти сухо. Выползшее в зенит солнце, пробивавшееся своими лучами сквозь крону деревьев, не смогло развеять принесенной дождевой прохлады, превратив ее в изматывающую парную духотень. Шедшая первой группа капитана Гуревича, задав ровный, неторопливый темп, двигалась три часа кряду, не останавливаясь даже на обязательную ежечасную связь с «Центром». Державшийся в середине колонны майор Фадеев слегка хмурился, но вмешиваться не стал. Ефимов же, непривычный к подобному «самоуправству», несколько раз порывался остановить впереди идущих, но в конце концов махнул рукой, решив про себя, что раз ротный молчит, значит, и ему беспокоиться тоже ни к чему.
В своей группе Сергей двигался сразу же за головным дозором – четвертым. Место, в боевом порядке группы считавшееся среди некоторых офицеров-разведчиков не слишком счастливым. Вроде бы идущие четвертыми и подрывались, и под пули попадали чаще прочих. Но кто эту статистику вел? Одним словом, рассудив, что это все ерунда и суеверия, Сергей после некоторого раздумья определил себе именно это, четвертое – несчастливое место. О том, что у него для этого были свои собственные резоны, сам он никому рассказывать не спешил, а прочие не спрашивали. Меж тем ларчик открывался просто: во-первых, тем самым Ефимов отказывался от привычного и потому давно известного противнику стереотипа «командир – центр группы»; во-вторых, ввиду отсутствия внутригрупповых средств связи считал, что так ему будет проще управлять головным дозором, да и всеми остальными тройками тоже. Неизвестно, как во втором случае, а с первым резоном он был однозначно прав. Двигаясь едва ли не в головняке, одетый в уже изрядно поношенный маскировочный халат, в солдатском кепи без кокарды, он, в отличие от более молодых и потому полностью одетых «с магазина» (фасонисто-бесшабашных) группников-офицеров, практически ничем не отличался от простых солдат-срочников, и определить в нем командира противнику удалось бы далеко не сразу. Разве что в упор, рассмотрев немолодое лицо?! Вот только такой возможности предоставлять им никто не собирался.