– Так точно! – отозвался Баранов, сунув бумажку в карман и загребая руками разложенные на кровати сигнальные патроны.
– Лишние соберешь! Мятые, отволгшие – в туалет, остальные ко мне в ящик. Понял?
– Так точно! – снова отозвался Баранов и, открыв локтем дверь, выбрался на улицу.
А оставшийся в гордом одиночестве Ефимов предался размышлениям.
Высоко в ветвях дерева, росшего на обрывистом краю хребта, сидела птица. Но ее сидение не было праздным – она наблюдала. Наблюдала за человеком, настороженно идущим по этому самому хребту. За странным человеком. Нет, выглядел он и одет был как все те, что в одиночку и стаями бродили по родному для птицы лесу. Странной была сама манера его передвижения – шел он, будто хотел максимально удлинить свой путь. Он вилял, петлял, иногда даже слегка возвращался, словно что-то ища или проверяя. И впрямь, может, он искал упавшие орехи или, например, грибы? Но нет, изредка человек нагибался и, что-то поправив, но не взяв, плелся дальше. Он был действительно странным, словно все время шел по одному ему ведомому маршруту.
Впрочем, до того, как этот человек передвигается, птице не было никакого дела. Она ждала, когда он сядет и станет есть. Люди – все они когда-нибудь да едят. Птица помнила, что после их трапезы на земле часто оставались кусочки пищи: хлебные крошки, пластинки галет, а если повезет, то из земли можно было выковырять жестяную банку с остатками жирной каши или паштета; иногда прямо в кустах валялись выброшенные насытившимся человеком кусочки рыбы. Время от времени разные стайки людей встречались, и тогда в горах долго и яростно гремело, а после в траве отыскивались ароматные капли застывшей крови. Но больше всего птица любила появляться там, где раздавался одинокий взрыв, после которого всегда находилось много сгустившейся на земле крови, иногда даже мелко истолченные кусочки свежего, сочного, ароматного мяса, лежавшего вокруг противно пахнущей ямки или наполнявшего куски изодранной, старой, пахнущей чаще всего обувным кремом «Норд» кожи. Впрочем, что такое обувной крем, птица не знала, да это и неважно. Сейчас она следила за идущим по хребту человеком, и до того, что когда он уйдет, ей тоже не было никакого дела.
Человек опустился на одно колено, отложил в сторону железную палку, которую нес на ремне на шее, снял со спины рюкзачок, затем чем-то, что он все время держал в правой руке, срезал и приподнял дерн, копнул чуть глубже; часть земли, измельчив, отбросил далеко в сторону. Потом еще долго возился, устанавливая в получившуюся ямку нечто вынутое из бокового кармашка рюкзачка, висевшего за его спиной. Птица успела рассмотреть лишь блеснувший на солнце скотч, и человек сразу же засыпал это нечто землей, положил сверху дерн, отцепив от пояса фляжку, тщательно полил потревоженное место водой. Затем внимательно присмотрелся, улыбнулся проделанной работе и, поднявшись с колен, пошел дальше.