– Конечно же, с вишней.
Довольная моим ответом (когда нужно, я умею быть подлизой), она ушла, а я облегченно вздохнула и вновь повернулась к окну. С Адой Григорьевной мне бы хотелось подружиться – она здесь единственный нормальный человек (и сомнений быть не может!), и к тому же я действительно люблю творожную запеканку с вишней и рассчитываю на добавку.
Гостья приехала в одиннадцать часов двадцать минут, чем наверняка довела Кондрашова до затяжного приступа раздражения. Припарковавшись кое-как рядом с запорошенными снегом раскидистыми кустами, она выпорхнула из иномарки и деловито направилась к двери. Как я и предполагала, разглядеть мне мало что удалось, даже цвет машины остался под вопросом: не то черная, не то темно-синяя, не то темно-серая «Хонда Аккорд». И возраст гостьи тоже канул в неизвестность – лица я не увидела, а уверенная походка могла принадлежать как юной леди, так и весьма зрелой женщине. Единственная точная деталь описания, которой я могла похвастаться, заключалась в том, что женщина была блондинкой (ох уж мне эти блондинки…) – прямые волосы, спускающиеся чуть ниже плеч, резко контрастировали с темным мехом шубы. О, если бы ветки не загораживали обзор! Если бы не приличное расстояние! До чего же хотелось увидеть ее лицо… и до чего же защекотало в носу от странного непонятного предчувствия… предчувствия чего?.. а я и не знаю чего…
Апчхи! Апчхи!
Шмыгнув носом, я отошла от окна.
На второй этаж я отправилась только через полчаса, надеясь, что круассаны уже съедены, а на тарелках теперь лежат отточенные фразы, многогранные предложения, сытные гектары столь нужной земли и банальные деньги. Неужели вот сейчас Кондрашов легко и просто получит желаемое? А собственно, чему удивляться? Такой Акуле бизнеса мало кто откажет, особенно когда на поверхность всплывет весомая сумма, украшенная нулями, точно новогодняя елка разноцветными шарами, и еще подчеркнутая серпантином дальнейших взаимовыгодных отношений (при случае… если понадобится…).
Юркнув в библиотеку, я старательно помолилась о том, чтобы Герман сейчас (в обнимку с блокнотом) находился слева или справа от Кондрашова – это избавило бы меня от дрожи в коленках.
– Андрей Юрьевич, видимо, плохо вы читали заговор на удачу, если я за какие-то сутки вляпалась в брачную историю и научилась прослушивать комнаты не хуже стетофонендоскопа, профессионально изучающего грудную клетку, – тихо отправила я Бондаренко сочувствующую речь и тут же решила его заочно приободрить: – Андрей Юрьевич, я обещала вам, что Кондрашов будет доволен… О, он будет доволен… его счастье будет состоять именно в том, что он