– Мне всегда нравилась твоя мать, – наконец выдал он и усмехнулся. – Десять гектаров – это неплохо. Что ты собираешься с ними делать?
– Я собираюсь засеять их редиской и свеклой.
– Лучше укропом – он вкусно пахнет, и роса на нем отлично смотрится.
– А может, кабачками? Говорят, они растут, как сорняки.
– Кинза?
– Нет, – я мотнула головой. – Непрактично, на нее маленький спрос. Вот чеснок и кудрявая петрушка другое дело!
– Ага, или морковка.
– Точно! Простенько и со вкусом.
– Или засеять картошкой… Колорадские жуки полакомятся с удовольствием, а затем наверняка переползут на соседние участки…
– Переползут на квадратные метры проекта «Оникс», – мечтательно вздохнула я.
Мы с Середой посмотрели друг на друга и засмеялись, он вынул зубочистку, небрежно бросил ее в пепельницу и побарабанил по столу тонкими пальцами.
– Самое поганое, что Кондрашов здорово подпортил твою карьеру.
– Мерзавец, – согласилась я на удивление спокойно. – Наверное, когда мы вернемся, меня вызовет Бондаренко… Герман не станет откладывать звонок.
– Плюнь на них, – посоветовал Середа.
Странно, но я уже не злилась. Вернее, не злилась так, как пару часов назад. И я уже была готова и к разговору с Андреем Юрьевичем, и к презрительному взгляду Сливы. Готова, потому что козыри все же находились в моих руках.
– Завтра суббота, и я поеду к маман, послушаю, что она скажет…
– И?
– Официально приму десять гектаров земли и напрошусь на ближайшую вечеринку в галерею. А если кто-то желает поговорить со мной о чем-нибудь, то добро пожаловать – я открыта для общения.
– Держись, Наташка! А вообще, Кондрашова даже жалко, нет у мужика счастья в личной жизни, и такую жену упустил.
Я смяла салфетку и бросила ее в насмешливое лицо Середы.
Как и предполагалось, Бондаренко вызвал меня почти сразу. При моем появлении он мрачно сдвинул брови и поджал губы.
– Наталья Амелина по вашему приказанию прибыла, – виновато произнесла я и села на стул.
Что вы хотите сказать, Андрей Юрьевич?
Что я не оправдала ваших надежд?
Что не выполнила обещание?
Что Герман попросил прислать вместо меня дизайнера мужского пола?
Хм… Десять раз «хм».
– Мне позвонил помощник Кондрашова и попросил передать заказ кому-нибудь другому, – четко произнес Бондаренко и внимательно посмотрел на меня. – Он попросил прислать мужчину.
Я не собиралась изображать удивление.
– Ясно…
– Как это понимать?
– А помощник Кондрашова не назвал причину?
– Нет, заверил, что к тебе претензий нет, и тут же потребовал другого дизайнера. Как это понимать, я спрашиваю?
Уж лучше бы он на меня заорал. Но нет. Вопросительная тишина и все тот же мрачный взгляд.