Дальше картинка сменилось. Ника сразу перешла к тому моменту, как над Дракобоем появились обещанные драконы. Оба белые. Оба не драконы, а драконши. Это были дочери Финика – Глафирира и Мадхелен. Когда они стали людьми, выглядели они, конечно, просто сногсшибательно, особенно для рыцарей, у которых женщины никогда не воспринимались всерьез с точки зрения воинской доблести и чести. Во-первых, обе девушки были страсть как хороши. Старшая Мадхелен – миниатюрная брюнетка с роскошной копной черных волос, завивающихся тугими спиралями. В противоположность ей Глафирира, с которой я был уже знаком еще по Аналою, была высокорослой блондинкой, модельной внешности, но золотые волосы её были такими же кудрявыми, как и у сестры. В общем, загляденье, а не девушки, причем обе. И, во-вторых, они были в доспехах и при мечах. И не просто каких-нибудь легковесных катанах, а серьезных двуручниках. Как они могли сражаться такими махинами, представления не имею. Обе носили их в ножнах за спиной. И ладно еще Глафирира, с её ростом, наверное, с таким мечом еще можно было как-то управиться. Но в руках низкорослой Мадхелен он выглядел бы смешно. Вот только смех вполне мог стать для настоящего врага этой решительной дамочки последним в жизни. Именно старшая сестра начала переговоры. Хотя, назвать короткий разговор с рыцарями конструктивным обсуждением проблемы было бы трудно. Девушка просто потребовала назвать ей имена тех, кто полетит на их с сестрой спинах. Вот это было красиво. У рыцарей, не признающих, что женщина способна руководить в таком исключительно мужском деле, как спасательная операция, челюсти отвисли намертво, закостенели в одном положении, я бы сказал. Со стороны выглядело забавно. Не даром же из кресла командоров раздалось подозрительное похрюкивание, которое не могло принадлежать Мурке. Правда, когда я на них посмотрел. Барсик хранил на лице безмятежную мину. Но эта подчеркнутая безмятежность выдавала его с головой. Дальше отвлекаться на старших эльфов я уже не стал. Последняя сводка из Дракобоя продолжалась.
Мадхелен все-таки сумела выпытать у рыцарей, что с ними должны лететь Плат и Лад. Больше ничего не слушая, она окинула обоих парней таким взглядом, что те чуть не позеленели. Потом решительно кивнула, отошла от общего столпотворения и снова стала драконом. И почему-то сказала, что к ней должен подойти младший Дюрмейм. Разумеется, сыновья Миха растерялись. С одной стороны Плату такой поворот событий польстил, с другой ему явно было неудобно перед братом. Но тут к старшему Дюрмейму в человеческом своем обличии подошла Глафирира и что-то тихо сказала, положив парню на плечо узкую ладонь. «И как она с такими пальцами рукоять меча может удержать?» – но я быстро отвлекся. Что сказала дракониха Ладу Ника не слышала, но даже заклинание не сумело это для нас прояснить. Гарри, которая все это время молчала, тихо пояснила, что это может быть следствием особой магии белых драконов, которые были жрецами и медиумами своего народа, чтицами душ – вот как перевел мне переводчик то слово, каким она их назвала. Но меня на тот момент это мало интересовало. Главное, что уже через несколько минут Плат забрался на спину Мадхелен и как-то подозрительно замер, устроившись между хребтовых пластин ближе к шее. Что-то я слышал от Вита о том, что полет на драконе – это то еще испытание, но не в том плане, что страшно, а в том, что это каким-то образом позволяет седоку на особом, инфернальном уровне контактировать с чешуйчатым гадом. Надо будет потом узнать поподробнее. Но это так, зарубка на память.