— Как ты можешь думать об этом, зная, что у меня? — с горькой укоризной сказала жена, когда он как-то попытался ее приласкать, и Борис Павлович, устыдившись, больше не давал повода для обидных обвинений.
Лариса помешалась на своей болезни, выдуманной, как уверяли врачи, но она настолько истово верила, что у нее неизлечимая форма рака и что ее просто утешают, скрывают от нее правду, что и Борис Павлович, который поначалу отнесся к этому, как к обычному женскому «бзику», засомневался, а может, и впрямь медицина ошибается, уж настолько очевидны были нездоровый цвет лица жены, ее прогрессирующая худоба. И он через друзей устраивал жену на консультацию сначала к какому-то доценту, а потом и к профессору, но и доцент и профессор, осмотрев Ларису, ничего не нашли, и повторные анализы, и повторные после повторных тоже не показывали никаких отклонений, а она, тем не менее, все худела и худела. «Обычный психоз, — констатировал профессор, — вашей жене надо нервы лечить». Когда он, обрадованный, сообщил это заключение медицинского светилы Ларисе, она расплакалась: «Не надо меня утешать» и потребовала, чтобы он больше не устраивал никаких консультаций, она сама знает, что ей делать. От Светки он узнал, что жена ходила к некоему физику-теоретику, который, хотя и не врач, но занимается иглоукалыванием и знает чуть ли не тысячу точек, тогда как наши лучшие специалисты не больше ста пятидесяти. Но физик не сказал ничего определенного, иголки ставить не стал, а порекомендовал делать салат из подорожника и пить настой из кукурузных рылец. Сейчас Лариса уповала на какие-то швейцарские чудо-таблетки, которыми поделилась с ней одна из больничных знакомых.
Конечно же, бросить жену, когда она в таком состоянии, об этом не могло быть и речи. Порвать с Натальей Алексеевной? Эта мысль показалась ему еще чудовищнее. Что же делать? Лгать, хитрить, изворачиваться? У него нет никаких навыков в этом. Лариса, конечно же, быстро все поймет. Так, ничего не решив, он заснул беспокойным сном.
Утром за завтраком, не дожидаясь расспросов жены, сказал первый:
— Вчера заезжал к Александру Михайловичу, засиделся у него.
— Преферанс? — скорее констатировала, чем спросила, Лариса.
— Нет, — он смутился (когда расписывали пулечку, Борис Павлович оставался у Метлова ночевать), — просто разговорились. — Он чувствовал, что слова его звучат неубедительно, и боялся поднять глаза.
— А может быть, у тебя завелась дама червей? — усмехнулась Лариса. — При такой жене, как я, это было бы естественно.
Не говори глупостей, — пробормотал Борис Павлович. «Надо было бы возмутиться, а я сказал так, будто признаюсь», — мелькнула мысль, и, чтоб исправиться, добавил поспешно. — Не веришь, позвони Александру Михайловичу, он подтвердит.