— До чего ж, Наташечка, у вас удачный цвет волос. По-моему, он очень эффектно выглядел бы рядом с благородной сединой.
После этого Наталья Алексеевна и стала подчеркнуто повторять его имя, когда разговаривала с Борисом Павловичем по телефону.
Нельзя сказать, что сотрудники главка безоговорочно осуждали этот роман. Нашлось, конечно, несколько пуритан, но подавляющему большинству скорее было просто интересно, как он будет дальше развиваться и чем закончится. Мужская половина, почти единодушно признавая действия Бориса Павловича правомерными, потому как «эта Иванченко — аппетитный кусочек», считала его поведение не соответствующим служебному положению. Начальнику главка следовало бы, по их мнению, проводить любовное мероприятие более солидно. Женщины разделились на четыре лагеря. Одни считали, что Борис Павлович — жертва, и что Иванченко разрушит-таки его семью и женит его на себе, благо, своего пьющего мужа она уже выставила за дверь. Другие, напротив, полагали, что начальник главка еще покажет характер, не зря его называют железным канцлером, и что Наталье Алексеевне ничего не обломится. Тамарочка, поддерживая то ту, то другую сторону, главное видела в том, что Борис Павлович мог бы найти в своем коллективе и кого-нибудь поинтересней, а не эту мымру. И, наконец, Софья Александровна, которой так часто приходилось теперь снимать телефонную трубку, с легким вздохом говорила: «А мне кажется, девочки, у них любовь»…
Июнь стал их медовым месяцем. Лариса еще в конце мая перебралась на дачу, бросив на прощанье: «Хочу развязать тебе руки, раз ты не мог дождаться…». Чего дождаться, она не договорила, но это он понял по тону: конечно же, ее смерти. Николай со студенческим отрядом уехал в Псковскую область развивать Нечерноземье. Так что остался Борис Павлович дома один и мог теперь приходить когда заблагорассудится, ни перед кем не оправдываясь. Наталья Алексеевна тоже была одна. Борис Павлович с помощью Вертеля достал для Лени путевку в детский санаторий на все лето, а Святослав, слава богу, не давал о себе знать, может, уехал «на этюды» — так у них назывались работы по оформлению наглядной агитации для колхозов и совхозов, которые, между прочим, оплачивались совсем неплохо.
Встречались они на квартире у Любы, подруги Натальи Алексеевны, которая уехала в отпуск на юг. По поводу Любиного отъезда Борис Павлович по совету Натальи Алексеевны устроил ужин в «Арагви». Люба, пышнотелая, веселая, все понимающая дамочка, когда выпила немножко, стала говорить Наталье Алексеевне, не обращая внимания на его присутствие, что завидует ей, потому что Борис Павлович ни какой не старикан, как она представляла, а мужчина в самом соку, да и при высоком его положении, о чем же еще мечтать, и пусть Наташка не будет дурой. Бориса Павловича немного коробили такие откровенные высказывания, но Наталья Алексеевна очень умело и тонко обратила все в шутку, и вечер, в общем-то, прошел весело и приятно.