"Эндрю, милый, я хочу тебя! Давай уже… Смелее". — Я посылала вампиру мысли, но он не реагировал. Думаю, в такие минуты его мозг отключался и переставал принимать что-либо из окружающей среды. Теперь мне это известно.
Эндрю провел теплыми пальцами по моим щекам, дотронулся до шеи.
Еще немного… Вот, подходящий момент…
Нет, еще рано.
И снова я старалась не упустить той страсти, что проскользнула между нами в эту секунду. Губы Эндрю жадно изучали мое лицо, фривольно скользили по шее. А я в этот момент пыталась нашарить в сумке, что перекинула через плечо, осиновый кол. Странно, но в эту минуту мне стало жаль, что все так получилось. Эндрю бы мог стать мне хорошим приятелем, с которым не страшно пройтись по улице ночью или просто похохотать в ответ на его колкости. Но он не заслуживает вечной жизни, которую ему подарил Адриан, потому что, прежде чем делать, нужно думать и желательно не о своей выгоде или жажде. Почему он не задался вопросом, есть ли у супругов Ковтун дети? Не подумал об их дальнейшей судьбе? Хотя нет, подумал — тут же решил, что они будут игрушками в его жизни, пока он не соизволит прекратить их мучения, приведя в исполнение давно вынесенный смертный приговор. Разве такой подонок заслуживает жизни?
Я ощутила, как по щекам скатились слезы. Слезы горечи? Нет, слезы победы. А Эндрю, тем временем продолжал ласкать мои губы, шею, плечи… Я крепко сжала в правой руке кол.
Почему я до сих пор сомневаюсь? Стараюсь найти хоть один довод в пользу того, что не стоит превращаться в одну из них, но не могу. Месть сильнее милосердия, что еще сохранилось во мне.
— Подожди… — прошептала я сквозь слезы. — Не спеши.
Я оттолкнула Эндрю от себя и резко вонзила в него кол.
— Я лю… — Он не успел закончить фразу и, падая на землю, вцепился руками в кол, торчащий из груди.
— Это тебе за маму и папу, мерзавец!!!
Отчаяние накрыло меня с головой. Боль, обида, разочарование давили, словно желая задушить. По спине пробежал холодок, и сознание начал сковывать страх.
Я проткнула его сердце! Наконец-то вампира, который сломал мою жизнь, больше нет. Но почему тогда я все еще несчастна? Почему я плачу, вместо того, чтобы ликовать? Я убила вампира! Я отомстила! Что не так?
В глазах Эндрю застыла боль. Он не верил тому, что я сделала. Таких печальных глаз, полных скорби и отчаянья, я еще не видела. Разве вампиры когда-либо жалеют о чем-то?
— Я все равно люблю тебя… — с последним вздохом прохрипел вампир, и на его глазах выступили слезы.
А я не могла понять, что же я сделала не так. Где ошиблась? Почему сейчас так плохо?