— Все, у кого есть голова на плечах, уверены в его невиновности. Не сомневаюсь, что его оклеветали мерзавцы, толпящиеся сейчас у трона. Ли всегда вызывал у них зависть и злобу. Они готовы погубить Миртану, лишь бы насытить собственную жадность и властолюбие! Но и примириться с Ли мы не можем: он приговорён к пожизненной каторге королевским судом. А так как он сбежал, то наш долг — схватить его и казнить на месте.
— Тебе будет спокойнее, если я скажу, что Ли действительно ни в чём не виновен?
— Ты точно знаешь?
— Я был с ним на каторге. Этот человек вообще не способен на подлость. Остаётся верен себе в любых обстоятельствах. Он глотки готов порвать подонкам, которые его подставили. А к королю испытывает только жалость.
— Монархи любят, чтобы ими восхищались, а не жалели. Но это так, к слову. Что же касается Ли, то ни Хаген, ни я не будем пытаться его схватить. Но и отменить приговор королевского трибунала мы не в праве. Поэтому пусть пока всё остаётся, как есть… Эй, что это ты делаешь?!
— Сдираю панцирные пластины. Они денег стоят. А содержимое желёз в жвалах можно использовать вместо эликсира чистой маны. Только от него живот потом пучит.
— В самом деле? Не знал. Заканчивай скорее, мне не терпится вновь увидеть солнце — сказал Андрэ, тяжело опираясь о стену.
— Соскучился по Оку Инноса? Тогда постараюсь шевелиться быстрее, а то оно, наверное, скоро уйдёт с неба… Ну и порубил ты его! Весь панцирь испортил, — проворчал Безымянный, с трудом переворачивая очередного ползуна.
* * *
На перевале ещё лежал снег. Лишь когда они спустились ниже, к подъёмнику, который раньше служил для доставки из-за Барьера руды, а обратно в Минненталь — еды и других товаров, снег исчез. Между камнями показались первые пучки зелени. Но деревья вдоль дороги выглядели черными скелетами, прижавшимися к скалистым склонам.
Лошадь тянулась к траве губами, натягивая поводья и дёргая повозку. Крестьянин-возница понукал животное, стараясь быстрее довезти груз до лагеря Хагена и покинуть эти негостеприимные места. Всё продовольствие, корм для боевых коней и другие припасы на повозку не поместились. Поэтому часть груза пришлось нести пятерым носильщикам. Кроме них, возницы и Безымянного в караване было ещё два воина из личной гвардии лорда Андрэ.
Из Утёса Туманов они вышли накануне утром, надеясь добраться до Рудной долины к ночи. Но повозка тащилась медленно, постоянно застревая среди камней. Идти пришлось через перевал, так как в прорубленный сквозь гору туннель с телегой можно было не соваться.
На перевал с темнотой опустился туман, который к рассвету начал оседать колючим серебристым инеем. Крестьяне всю ночь жались к маленькому костерку, разведённому из принесённых с собой дров. Мужики постоянно вздрагивали от воя ветра в утёсах и отдалённых криков неведомых животных, далеко разносимых горным эхом. Охранники по очереди стояли на посту. Лишь Безымянный, бросив на снег прихваченное в замке одеяло из волчьих шкур, безмятежно проспал до утра. На его усах и многодневной щетине оседали кристаллики льда. Снилось ему что-то приятное. Лицо победителя драконов улыбалось звёздам.