— Ты из Махачкалы? — спросил Сергей.
— Из Хасавюрта, — ответил тот. — В пяти километрах от Чечни.
— Как там на границе? — тихо поинтересовался Сергей.
— По-разному, — уклончиво ответил тот.
— В апреле поеду в Грозный. Начинаем работы по восстановлению города.
— В Грозный? Не советую, — качнул головой Магомед. «Нэ совэтую», — прозвучало с его акцентом.
— Время собирать камни. Кто-то должен начинать. У меня две тысячи рабочих. Есть работа — работаем.
Дверь в комнату приоткрылась.
— Ребята, идите завтракать. Все готово.
Выставка продолжалась три дня. Сергей был с Марианной ежедневно. Его переговоры завершились, и он задерживался на целые сутки, чтобы быть с нею и лететь одним самолетом.
Вручение наград состоялось в последний день. Сидя с Сергеем в третьем ряду кресел, поставленных прямо в зале перед возвышением, где за длинным столом разместились устроители, Марианна от волнения скручивала в трубочку листок с расписанием церемонии, с немецкой точностью выверенной по минутам. Все они — и студенты, и приветливые хозяева — подружились между собой, обменялись адресами, чтобы писать и приезжать в гости. Награждение началось с почетных дипломов, потом третья премия, вторая.
Наконец …
— Марианна Волошина, Россия, Гран-При и первая премия, — объявил председатель, седой и суховатый мужчина с доброй улыбкой Ганса Христиана Андерсена.
Бросив мятую бумажку, Марианна, взволнованная, в новом зеленом платье, подбежала к столу. Ей вручили два диплома, ее и Академии, конверт с денежным чеком, и огромный «Альбом мирового искусства», тяжелый, как два кирпича. Председатель легонько обнял ее, а она, поблагодарив, вдруг расплакалась от избытка чувств. Заиграл скрипичный оркестр. Смущенная, она вернулась на место. И тут Сергей при всех нежно привлек ее и поцеловал в мокрые ресницы. В зале началась овация. Их окружили, затормошили, задарили сувенирами. Всем хотелось дотронуться до любви. Председатель не останавливал, стоял, с улыбкой сложив руки на груди — русская пара нечаянно сломала регламент, но как это украсило само торжество!
Вечером, после всех волнений, они ходили по магазинам. Марианна выбирала подарки на добрую половину своей премии. Ах, счастье!… В заключение она приценилась к рулону широкой ленты, вытканной золотым узором. Двенадцать метров. Ясное дело, золота в ней было ускользающе мало, но шитье смотрелось так нарядно, а нить этого качества так долго сохраняет благородный блеск, что можно спокойно отделывать занавеси и покрывала. Но в гостинице Настя, увидев эту ленту, милая веселая Настя аж затряслась вся, и с такой мольбой принялась просить уступить ей, что Марианна лишь руками развела.