— Да, но хлопоты с этим озером и с отпуском воды, — упирался для вида Ходжа Насреддин. — Они будут меня отвлекать от ученых занятий.
— Найми управителя. За малые деньги он все будет делать сам.
— Верно, можно ведь нанять управителя! Как это мне в голову не пришло!
— Конечно! Передашь дела управителю, тебе же останется только собирать волшебную траву.
— Волшебную траву! — оживился Ходжа Насреддин. — Это как раз для меня — собирать волшебную траву!
— Вот, вот! — подхватил Агабек, обрадовавшись, что нашел верный ключ; его разум, давно уже переродившийся в хитрость, зашевелил и задвигал всеми своими четырьмя десятками ножек. — Именно волшебную траву! Ее здесь — неисчислимо, я только не хотел тебе говорить. Везде растет! Одну ты уже нашел. Но это что? Сотая доля!..
— Неужели — сотая доля? — прошептал, как бы замирая. Ходжа Насреддин.
— Тысячная! Тысячная доля!.. Ты еще не знаешь, сколько здесь растет волшебной травы!
Агабек, подогретый вином, болтал уже безоглядно, ничуть не опасаясь быть пойманным на своей лжи, ибо перед ним сидел человек ученых занятий, следовательно — в обыденных делах подобный малому ребенку и подлежащий неукоснительному обжуливанию. Но перед ним сидел Ходжа Насреддин, умевший соединить крылатость души с величайшей проницательностью ума и вовсе не склонный изображать собою жирного барана для всяких ползающих по земле хитреньких проходимцев, — вот с кого следовало бы всем ученым людям, всем мудрецам и поэтам брать пример в их повседневной жизни!
— Вот, например, видишь — плющ! — захлебывался Агабек. — Тоже — волшебный! И вон тот лопух — тоже! Кругом — волшебная трава! Простой даже и нет, все — волшебная. Здесь был задолго до тебя один чернокнижник, он мне все это и разъяснил. Кроме того, здесь и камни — волшебные. Прямо валяются на земле — только подбирай! Этот чернокнижник увез целый мешок! И еще два кувшина волшебной воды! Я забыл сказать, что здесь неподалеку есть волшебная вода. Совсем рядом. Здесь все, все — волшебное!
Против такого сочетания — волшебной травы, волшебных камней и волшебной воды — кто бы мог устоять?
Ходжа Насреддин согласился. Да, он уступает принца в обмен на озеро, дом, сад и все прочее, принадлежащее озеру, и за десять тысяч таньга сверх того.
— Десяти тысяч у меня наличными нет, — говорил Агабек. — Только семь. Но ведь я должен оставить что-нибудь себе на дорогу в Каир.
— А драгоценности, что недавно ты получил от Мамеда-Али? — напомнил Ходжа Насреддин.
Сошлись на пяти тысячах. Агабеку на дорогу оставались две тысячи и драгоценности.