Ее приняли на работу и положили неплохой оклад. Но она не успела должным образом поблагодарить благодетеля. Он скончался скоропостижно, от инсульта. Марина горевала так, словно сама потеряла мужа. Не любила ли она его, хотя бы чуть-чуть, хотя бы бессознательно? Может быть. Она любила Владимира Александровича за Леру, за то, что он был неуловимо похож на ее, Марининого, отца, которого она не успела узнать и полюбить… Но почему? Чья злая воля помешала этому?
И тронулся состав времени, и пошли, постукивая на стыках, годы. Незаметно набирая скорость и оставляя на перроне провожающих. Незавиден удел последних, нет ничего хуже, чем провожать и догонять! Вот проплывают знакомые лица, ты идешь за ними, стремясь задержать мгновения прощаний. Вот чьи-то ладони прижались к стеклам, вот чья-то любовь вспыхнула и угасла, вот чьи-то дети смеются, выглядывая из окошка, вот чья-то судьба берет в руки золоченый подстаканник. На мгновение кажется, что это ты сейчас в пути, что это твоя жизнь стремится навстречу ветру. Но поезд все быстрей, быстрей, мелькают смутные силуэты чужих людей, вьются по ветру занавески, вскрикивает гудок… И ты остаешься на перроне один. Какой там по счету путь? Какой там по счету год? Какая еще потеря уготована тебе, провожающему? Ты остаешься. И видишь только два сигнальных огня да чувствуешь угарный, нищенский запах вокзала. Косо смотрит на тебя угрюмый обходчик, к губе его прилипла цигарка, и он ничего не хочет знать о твоей тоске. И незаметно подходит дождь – не зря синеватый дымок настойчиво прибивался к самой земле. Дождь – хорошая примета для тех, кто собирается в дорогу…
Полтора года проработала Марина в туристическом агентстве, привыкла и к столу своему, и к капризному кофейному аппарату на тумбочке, и к смешливым девчонкам-сотрудницам. Привыкла к клиентам – хотя и завидовала им, завидовала всем. Вот парочка студентов, они стремятся в близкую Финляндию, на выходные. Вот блестящая дева и ее деловитый муж, полетят отдыхать на Майорку. А Марина не едет никуда, она – вечная провожающая, и поезд ее ржавеет где-то на ремонтных путях.
Даже к хозяину Марина привязалась и к его шумной, красочной супруге, которая числилась директором и как минимум раз в неделю являлась на место работы, принося с собой переполох и запах драгоценных духов. Директриса Марине очень симпатизировала, болтала с ней, как с подружкой, и постоянно жаловалась на жизнь. Такая это была несчастная женщина, просто смех! Дубленку в химчистке испортили, любимая маникюрша ушла в декрет, дерево бонсай не приживается в нашем дрянном климате. Вот уж воистину, у кого суп жидок, у кого жемчуг мелок! Но Марина сочувствовала, как могла, и заслужила такую благосклонность, что первая узнала о закрытии агентства.