Но чтобы избежать конфронтации (в этом коллективе стычки вспыхивали, как порох, и были ужасны, как лесные пожары), ей все же пришлось «продемонстрировать» свое новое умение. Товарки смотрели на нее разинув рот, словно она была какой-то диковинкой, занятной, немножко страшной, но… Ничего особенного, чего в жизни не бывает! И пророчества им были выданы такие же, стандартные. У Верочки родится дочка, а не сын, как утверждает УЗИ. Рита выйдет замуж в преклонных годах. Нет, не в первый раз. Надменная красотка Александра заполучит сложный перелом ноги и долгое, но благополучное, естественно, выздоровление. Умненькая Катя должна продолжать учебу в аспирантуре, ей светит неплохая научная карьера. Наташа наконец найдет общий язык со своей свекровью, но только после того, как суровая вдова-абхазка возьмет на руки своего первого внука.
Мелкие радости, мелкие горести. И только в одних глазах, зеленый цвет которых был словно щедро разбавлен водой, она увидела нечто, поразившее ее. В глазах некрасивой Алены Касаткиной был большой дом, кованый фонарь над входом, а на резном крылечке – сама Алена. В свободном голубом платье, с распущенными пепельными волосами, она выглядела посвежевшей, похорошевшей и совершенно счастливой. И она была не одна – по изумрудной лужайке бежали к крыльцу две девочки-близняшки, словно сошедшие с крышки конфетной коробки, а с ними, весело взлаивая, золотой пес породы ретривер.
Лера вынырнула из золотисто-зеленого сияния Алениных глаз и не узнала их обладательницы. Словно приукрашенная неизвестным ей видением, Алена преобразилась и похорошела. Оказалось, что у нее изящная шея и пышная грудь, боттичеллевски нежные черты лица и прекрасные серебристо-пепельные волосы. Откуда взялось все это, где раньше пряталось? И смотрела она с еще более украшавшим ее трепещущим, переливчатым ожиданием, нужно было что-то говорить!
– Я видела тебя на крыльце чудесного дома. На лужайке у дома играли две девочки-близнецы и ретривер, – произнесла Лера, причем ей пришлось сначала откашляться. Вышло ужасно, бесцветно, недостоверно. Касаткина могла бы подумать, что новоявленная пророчица хотела скрыть от нее какое-то ужасное откровение и выдумала эту конфетную идиллию… Но она поверила сразу.
– Я знала, – выдохнула она, обдав Леру затхлым запахом изо рта. – Я всегда чувствовала. Я вижу это как наяву. Дом, и фонарь над крыльцом, и крыльцо резное, да? И у меня семья, две дочки, собака…
Чудесные хрустальные слезы покатились из ее глаз, и в удивленной тишине, в дамском туалете офиса, Алена громко и радостно зарыдала. Эти всхлипывания разбили молчание, девчонки загомонили, обступили, стали гладить ее по плечам, хватать за руки… Но громче всех прозвучал ласковый голос Леры, словно черти ее за язык тянули, и заговорила-то она с интонацией Милы Чертковой: