Специальный агент преисподней (Зубко) - страница 19
– Вай! – воскликнуло что-то косматое и выхватило длинный кривой нож. Солнечный луч скользнул по гладкой поверхности и, породив солнечного зайчика, устремился дальше.
Все еще содрогаясь от прокатывающихся по телу спазмов, я перехватил направленный мне в сердце клинок и слегка крутанул кисть державшей его руки. Что-то хрустнуло, раздался крик. Нож упал на землю, зарывшись в ворох прелой листвы. Все это вышло автоматически, так сказать без отрыва от основного производства. Утерев рот, я вытащил из кустов повизгивающего несостоявшегося убийцу и, ухватив его за шиворот, понес знакомиться с Добрыней и Травником. Судя по доносившемуся до моего слуха скулежу, помощь последнего могла понадобиться в самое ближайшее время.
– Что это? – спросил Травник.
– В кустах нашел,- пояснил я.
Брезгливо сморщившись при виде нерукотворного подобия винегрета, налипшего на остроконечную меховую шапку и стеганый ватник, Добрыня изрек:
– Лазутчика изловил. Сейчас дознание проведем.
– У него, кажется, рука сломана. Нечаянно,- поспешил уточнить я, опасаясь возмущений общественности касательно зверского обращения с военнопленным, несоответствующего требованиям Женевской Конвенции.
– Неси в избу, лечить буду,- распорядился Травник, засучивая рукава.
И у меня отлегло от сердца – теперь-то жаловаться некому будет.
– Сперва допросить нужно,- уперся богатырь,- может, вокруг таких вот волосатых сотня прячется, злое дело замышляют, а ты его вусмерть залечишь…
– А может, он просто так сидел? – неуверенно сказал я.
– Ага,- хмыкнул богатырь.- Слабился. Ближе к его степи кустика подходящего не нашлось.
– Первым делом одежу с него снимите, а то потом вонь месяц выветриваться будет,- распорядился Травник.
Да-а, нехорошо получилось.
Осторожно выполнив его распоряжение, мы ввели вяло сопротивлявшегося пленника в избу и настойчиво предложили сесть на скамью.
– Моя есть посол великий хан…
– Куда?! Сидеть!
– Моя на руссо не говорить.
– Разумеется,- ухмыльнулся богатырь,- В шпионы всегда выбирают тех, которые не знают местной речи, чтобы под пыткой, ежели попадутся, ничего не выдали.
Пленник, корячась и поскуливая от боли, тем не менее согласно закивал, дескать: «Все именно так и никак иначе».
Встрепенулся спящий Дед Мороз, раскрыл глаз и обвел мутным взглядом всех присутствующих.
– А где девы в одеждах прозрачных и деревья с листвой лишь на макушке? – поинтересовался он.
– Кабы знал – сидел бы я здесь,- вздохнул Травник, накладывая на поломанную руку пленника импровизированную шину из двух ножек колченогого стула, который не пережил облокотившегося об него богатыря, и относительно чистой портянки.