– Как он с молодежью,- восхищенно молвил Добрыня.- Я бы так не смог.
– Прям Макаренко,- поддакнул я.
Закончив с занятиями по строевой подготовке, ветеран выстроил молодежь перед мишенями и раздал каждому по тугому луку. В народе такой называют разрывчатым.
– Пошли, познакомлю.- Никитич потянул меня к стрелкам.
Мы приблизились.
Свистнула спускаемая тетива, за ней вторая. Каленые стрелы благополучно миновали мишени, запутавшись в густом кустарнике. Третья стрела тюкнулась в грудь соломенного чучела, но не воткнулась, а упала на траву.
Когда весь десяток новобранцев отстрелялся, в мишени торчало всего две стрелы. Одна в соломенной груше, долженствующей означать голову предполагаемого противника, а вторая в боку, ориентировочно в районе поджелудочной железы. Тоже малоприятное ранение.
– Да зачем мне эта деревяшка, я ж не степняк какой?- пробасил двухметровый здоровяк, чьи плечи на помнили мне выражение «косая сажень в плечах».- Мне меч для сражения нужен. Или хотя б кувалда поувесистее…
– А ежели он сперва выстрелит? – подозрительно сладким голосом поинтересовался одноногий ветеран.
– Отобью,- уверенно заявил здоровяк.
– Норов кажут? – поинтересовался, приблизившись, Добрыня.
– Горячи дюже,- вздохнул ветеран.- Мы в молодости больше почтения к старшим имели…
Спорщик густо покраснел, но сумел промямлить:
– Так я со всем почтением, просто…
– Наслышан, наслышан.- Одноногий богатырь по-братски сжал меня в своих медвежьих объятиях, от чего мои кости едва не осыпались мукой.- Добро пожаловать.
– Спасибо.
– А вы тот самый герой,- влез неугомонный новобранец,- что в одиночку одолел целое воинство?
Растерявшись, я только плечами пожал:
– Да какой я герой… так получилось.
– Покажите свое мастерство, поучите нас…
– Какое мастерство?
– Да хотя бы вот…- Здоровяк протянул мне лук и стрелы.
Лихорадочно шаря в оскудевшей памяти, пытаюсь наскрести по заросшим паутиной сусекам крохи информации о том, как нужно стрелять.
Наложил стрелу, поднял лук и выстрелил.
– Аи! – Уронив лук, я схватился за большой палец левой руки, на котором алела свежая ссадина. По рядам молодежи прокатился смешок.
Мне стало стыдно – сам опозорился, да еще и ветерана подвел, он же так почтительно со мной говорил.
– Шутник,- басовито хохотнул Добрыня.- А со ста шагов сможешь?
Все головы медленно поворачиваются в сторону чучела. Стрела вошла ему в область сердца. Причем по самое оперение.
Вот это я дал! Прямо-таки ворошиловский стрелок. Не ожидал от себя…
Мне почти насильно всовывают в руки лук и стрелу. Беру, накладываю стрелу на тетиву и, повернувшись спиной к чучелу, начинаю отсчитывать шаги.