— Хорошее место, надежное, и хозяйка — верный человек. Ты только не смотри на ее лицо подолгу, она не любит…
Фонарик Крипта выключил, да он и так светил слабо — аккумулятор разрядился. Они поднялись по тропинке, петляющей среди остатков древних строений, груд битого кирпича и зарослей кустарника. Над ними в лунном свете виднелась расколотая голова железной великанши… Под ноги попадались перекрученные корни, торчащая из земли ржавая арматура, то и дело кто-то спотыкался. Илай, который в темноте видел отлично, оказался впереди, они с Криптой вполголоса заговорили о том, что написано в записке Владыки.
Тропинка свернула, обходя покосившийся забор, здесь уже начинались огороды, разбитые киевлянами на склонах. Впереди вспыхнул свет фонаря, громкий голос окликнул:
— Кто идет, отзовись!
— Люди идут, — спокойно отозвался Крипта, — не тревожься, человече.
— Каки таки люди?
Фонарь держал пожилой толстый мужик, в другой руке поблескивал ствол порохового самострела.
— Монахи мы, берег ночным дозором обходим. Убери оружие.
— А, то добре! А я уж подумал, опять какая-то тварюка на подворье лезет… Уже дважды в нынешнем сезоне ограду порушили…
Когда хозяйство бдительного огородника осталось позади, Крипта сказал:
— Из Днепра всякое может выползти. Ручей, кажется, неглубок, но откуда-то лезут и лезут.
— Кто лезет? — не понял Туран.
— Да всякое лезет. Мутафаги, одно слово. Видать, с левого берега перебираются. Храм в самом деле иногда ночью патрули высылал, только теперь Зиновий боевые отряды на «тевтонцах» в Пустошь шлет, не о Киеве он думает. Что-то затевает Зиновий, что-то у него на уме. А Совет слушает. При Баграте Зиновию такого бы не позволили.
Потом огороды закончились, путники оказались на улице. Было тихо, за заборами — ни огонька, ни голоса. Киев спал.
Улица обогнула верхушку холма, увенчанную куполом часовенки, луна и расколотая голова статуи скрылись из виду. Белорус принялся громко зевать…
— Вот и пришли, — объявил Крипта. — Вон там, где свет — это и есть гостиница «Крещатик».
Монах указал на двухэтажное здание, над которым торчал граненый треугольный то ли шпиль, то ли купол, светящийся разноцветными огнями. Когда подошли поближе, стало видно, что над двускатной кровлей возвышается остроконечная конструкция, рама из тонких балок, скрепленных горизонтальными рейками, и обтянутая крашеными шкурами ползунов. Пирамида высотой в три человеческих роста делилась на секции: внизу были светлые, вверху — темные. Получалось, что свет, горящий внутри нее, яркий над самой кровлей, тускнеет и гаснет у вершины. Видимо, краски строители особые нанесли, решил Туран.