— Эй, погодите, — окликнул Тим, — а кто там у вас, будем говорить, в конуре обитает? Что за личность?
Белорус обернулся, ткнул пальцем вниз, через подоконник. Гостиничные служители переглянулись. Наконец мужчина решился:
— Это хозяйкино дело.
— Да ну, чего темните. Это ж не секрет какой-то. Наверняка всем здесь известно.
— Ладно, скажу, — промямлил мужчина. — Это враг хозяйкин, давний враг, он ее ножом порезал, когда… ну… давно, в общем. Она его в конуре держит, душу отводит, ежели припрет. Ну, ногой, там, двинет или палкой по хребту вытянет. Только я вам не говорил! И это… пойдем мы?
— Не говорил, не говорил. И ступайте себе с миром, конечно. Дальше мы и сами разберемся, — голос Тима был полон энтузиазма. — Эй, Туран, наливай, что ли. Подсаживайся к столу, папаша.
— Нельзя пить, — Илай взглянул на Турана, тот кивнул.
— Вы чего? — вскинулся Белорус. — Грех же не выпить! Времечко самое подходящее. Гляди, ночь какая. Не ночь, а песня.
— Он обернулся к окну — и, резко опустившись на четвереньки, пополз прочь. Темные фигуры в мешковатых желтых тогах перелезали через забор, бежали по двору к входу в гостиницу, несколько человек проскользнули в распахнутые ворота мастерских. Двор был освещен светом разноцветных фонариков, и фигуры жрецов то ныряли в пестрые световые пятна, то снова погружались в тень. Лунный свет играл на стволах в их руках.
— Ты чего? — обернулся Туран возле стола.
— Там, там… Бежим, Крипту предупредить нужно! Там жрецы!
Белорус вскочил, помчался к двери, Туран глянул на Илая… и бросился следом. Когда он выскочил в коридор, Тим уже орал на лестнице:
— Крипта! Берегись! Нас выследили!
* * *
Навстречу жрецам-карателям, рвущимся со стороны улицы, вскочил привратник. Он задремал, сидя на стуле в темном закутке у входа. Грохот и треск разбудили его, и здоровяк, не успев разобраться в происходящем, помчался исполнять свои обязанности. Вскочивший в дверь жрец опешил, когда из тени перед ним возникла громадная фигура — сбился с шага, но направил ружье на вышибалу. Тот действовал быстро — взмахом дубинки опрокинул его. Вбежавший следом за первым жрец разрядил верзиле в грудь заряд двустволки. И тут же загрохотали выстрелы из окон — каратели стреляли, не целясь, по всему залу пошел звон, падали и разбивались бутылки, гудел эмалированный бак позади барной стойки, опрокидывалась мебель, когда посетители бросались на пол. Похоже, у жрецов имелся приказ перебить всех, кого застанут в «Крещатике», они палили, не разбираясь. Трое постояльцев были застрелены первым же залпом, один побежал к выходу, потом, когда вышибала сбил с ног жреца, метнулся назад, растерялся… пули ударили ему в грудь и голову, опрокинув на пол…