Я был растерян.
Наверное, эту растерянность на моем лице прочитала Декоприкс, ибо она торжествовала — ей удалось сделать принцу хоть маленькую, но гадость: она сыграла на чувствах королевской фаворитки. И угрожающе махнув мне веером, удалилась. На принца она даже не посмотрела. Я думаю, что ему еще меньше хотелось разговаривать с ней.
— Вот видите, на что способны эти женщины! — тихо прошептал он и тяжелым взглядом проводил свою бывшую пассию.
Я боялся, что не встречу ни одного знакомого лица. Напрасно — мир тесен! Маркиз Гиводелло — я уже имел сомнительное удовольствие видеть его в доме герцогини Брэд.
Он тогда был так увлечен общением с покойным эрц-герцогом Шпаором, что даже не обращал внимания на свою супругу, перезрелую красотку — жгучую брюнетку с пышными формами.
Мимо меня прошелестели модными юбками две дамы, гордо вскинув головки: графиня Пражана Линд и маркиза Шалоэр. Они сделали круг по залу и остановились возле одной колонны, опершись на нее гибкими спинами. Маркиза была женщиной сногсшибательной внешности. И, кажется, это давало ей повод думать, что весь мир у ее ног — и там и должен находиться. Я подошел к скучающей маркизе и поднял упавший к ее ногам веер.
На меня взглянули как на мебель!
— Сиятельная кэлла, ваш веер.
Кто я такой! Приезжий провинциал, новичок в этом роскошном обществе, даже не граф, не то чтобы принц крови, не слишком богат, скорее, беден, — обо мне все уже знали, навели справки, и обществом блестящих женщин был вынесен неутешительный и жестокий приговор — я не представляю особого интереса. Тогда я наивно забыл об одном, не менее важном и для столь роскошных, как она, дам интересе, но об этом я подумал потом.
Все что я заслуживал, так это легкое: 'Хм!'
Принц устроился в одном углу зала, собрав кружок из своих приверженцев и симпатичных женщин, которые никогда не скучали в обществе Орантона, один наш Паркара чего стоил!
— Почему вы лишили нас удовольствия видеть барона Паркару, — капризно спросила маркиза Гиводелло, мстившая своему мужу за невнимание тем, что оказывала явное предпочтение на таких приемах Орантону.
— Барон выполняет свой долг, милая маркиза.
— Тогда я попрошу вас, очаровательный хэлл Влару, развлеките нас какой-либо историей. А еще лучше спойте!
— В другой раз маркиза, боюсь, что мои песни в сочетании с нежными звуками арф испугают его величество. Их более пристало петь под гитару.
— Гитара! Варварский инструмент! — заметил маркиз, который подошел послушать, о чем идет беседа.
— Отнюдь, это изысканный инструмент и его очень любят при дворе анатолийского короля, — возразил Караэло.