Я подстрелил семь черноклювок, птиц размером с утку. Они водилось в Тимэрийской пустыне в изобилии, питались ядовитыми змеями и насекомыми. Ахтенг радостно сообщил, что нашел большую кладку черепашьих яиц.
— Отлично, сегодня у нас будет сытный обед и запас еды на завтра, — сказал я, обдирая перья с черноклювки.
Птиц мы зажарили, а яйца положили в горячие угли и присыпали золой. Лицо принца разрумянилось, он вел себя как обычный мальчишка.
Пока мы мирно обедали, кое-кто следил за нами. Он незаметно подкрался и караулил. Ждал, когда мы потеряем бдительность. Большой грациозный и мощный герз прятался за зарослями дреаба. Королева встала и прошла мимо них к ручью, чтобы умыться.
Я повернул свою голову как раз в тот момент, когда за ее спиной появился зверь. Он присел для прыжка. Я никогда еще с такого расстояния так метко не бросал кинжал. Он застрял у зверя в шее, но, сделав конвульсивное движение, герз все же прыгнул. Королева, громко закричав, едва успела отскочить. Хищник поднялся и начал кататься в бешенстве. Из его пасти потекла кровь. Вторым ударом я его прикончил. Казалось, что опасность миновала.
Но мы не сразу заметили, что с другой стороны костра появилась самка герза. Она грозно зарычала, когда увидела смерть другого зверя и бросилась на принцессу. Но между принцессой и зверем встал Ахтенг. Наверное, страх придал ему мужество. Он успел вытащить длинный клинок, и зверь буквально налетел на него. Повалив Ахтенга на землю, он забился в агонии. Я подбежал и добил ударом меча в глаз и этого герза.
Мы все приходили в чувство после этого неожиданного нападения. Королева, побелев от ужаса, едва добралась до костра. У нее подкашивались ноги. Принцесса от испуга не могла вымолвить ни единого слова.
А Ахтенг поднялся с земли. Каким-то что чудом он почти не пострадал, не считая синяков и ушибленной спины.
Он не мог оправиться от своего смелого поступка. С этого момента мое отношение к сеньору Придворному сильно изменилось. В решительную минуту он проявил себя достойно.
Наконец, мы подобрались к территории Анатолии. Проделав еще один утомительный дневной переход, мы разбили свой маленький лагерь. Наскоро поужинав, улеглись спать. Все очень устали. Королева не пожелала делать днем долгих остановок, она торопила нас, уверяя, что, когда мы подъедем к ближайшему цивилизованному поселению, нам всем будет оказан достойный прием.
Я засыпал, но что-то не давало мне покоя. Ощущение беспокойства, тревога. Первым должен был дежурить Ахтенг. Я то и дело просыпался — мне казалось, что Ахтенг, поддавшись усталости, может заснуть, и бог знает, что может случиться этой ночью.