— У нашего капитана в этом порту свой человек, и у них такая договоренность, если обмен пассажирами равный, то лодка остается в порту, а на "Квитанию" пассажиров привозит другая лодка. Так гораздо быстрее. А мы местные жители и за свой рейс уже получили плату.
— Вот так чудеса!
Я в очень дурном настроении смотрел, как "Квитания" уплывала у меня из-под носа. Но мысль о том, что я должен помешать Элане, не покидала меня.
— Когда в ближайшее время в Анатолию пойдет какой-нибудь корабль?
— Сегодня же вечером и пойдет, с грузом, галера "Кушпанский гость".
— Где я могу найти капитана?
— В ближайшем кабачке.
Снова мне пришлось договариваться. Нехотя меня согласились взять, и я проделал путь в крайне неудобных для себя условиях.
— Уж лучше бы я сидел на тех бочках, — ворчал я себе под нос.
Корабль вошел в гавань Сафиры. Очень долго шла выгрузка, я измучился ожиданием. Все равно я безнадежно отстал от "Квитании". Моя погоня за Эланой могла оказаться совершенно бессмысленной. И эта мысль действовала мне на нервы.
Сафира была такой же шумной, яркой и деловой. Капитан был против того, чтобы я сходил на берег.
— Вам придется мириться с неудобствами. Вы сами напросились в это путешествие.
И я не мог с этим поспорить. Солнце нагрело мне голову, шум волн клонил в сон, и от долгого сидения в согнутом состоянии изрядно затекли ноги. Вскоре я уже начал тихо проклинать свое решение догнать Элану.
Но всему есть конец, даже — неприятностям и неудобствам. Мы бодро шли мимо берегов герцогства Сенбакидо.
Корабль вошел в Ритолу, и я с удовольствием наблюдал, как прыгают дельфины в Изумрудной бухте, как ярко отражается солнечный свет от белых и желтых стен ее домов.
У меня были очень хорошие воспоминания, связанные с этим городом. Здесь ко мне отнеслись как другу, как к равному. Мне дали шанс, и только моя вина в том, что я выпустил удачу из рук.
Капитан позволил мне сойти на берег.
— Здесь мы проведем ночь, выйдем рано утром. Можете провести эту ночь в гостинице, но в четыре утра будьте на пристани.
Я вышел на берег, и долго шатался по городу, счастливый оттого, что могу двигаться. Как все в мире, однако, относительно! Когда меня лишили моего знатного положения, я не хотел жить, потеряв память, опустился и стал бродягой, у которого на уме только золото, а сейчас я чувствую себя живым и радостным только оттого, что на время прекратилась пытка морского путешествия в неблагоприятных условиях.
Я сытно пообедал в знакомом трактирчике, где когда-то мы с Родрико отбивались от пьяных моряков. Белое вино и запеченная камбала порадовали меня.