И тут он вдруг спросил:
– Лар, – хорошо назвал ее, ей так очень-очень нравилось, – Лар, а ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Нет, не верю! – Лариса хитро улыбнулась. – Я больше верю во влюбленность с первого взгляда. А любовь – это совсем другое. Мне кажется, что она должна приходить к людям тогда, когда между ними есть притяжение, влюбленность, дружба. Притяжение постепенно переходит в головокружение, и как молнией в темечко: а ведь тебе не хочется без него жить, скучно без него, одиноко, пусто. В общем, на мой взгляд, не любовь приходит, а происходит вхождение в любовь.
Таранов внимательно слушал ее, улыбался.
– Ну вот, скажешь, что я тут целую философию развела!
– Нет-нет, что ты! Наоборот, мне очень интересно, как ты это понимаешь. Мне неведомо, как это происходит у женщины. Ты согласна, что мы разные?
– «Мы» – это ты и я?
– Нет! «Мы» – это мужчина и женщина.
– Ну да, конечно, разные.
– Ладно, Лариса, я думаю, мы еще поговорим о том, какие мы разные. Ты извини, но я жутко спать хочу!
– Ну вот, а обещал как пес сторожевой у двери сидеть!
– О-о, об этом ты и не переживай! Я сплю вполглазика уже много лет. Я так понял, ты на больничном?
– Почти. Считай, что да, но с легким обманом. Нет, мне утром было очень плохо, и Катя просто предложила отлежаться дома, а больничный, настоящий, она достанет: у нее приятельница в нашей поликлинике. Просто возьмут мою карточку и выпишут этот документ. Почти честно, только без моего присутствия. Мне ведь и в самом деле плохо было. Это сейчас я отошла.
– Ну и хорошо! Стелите, хозяюшка! А я с вашего позволения в душ!
Лариса стелила Таранову постель в проходной комнате и мурлыкала под нос что-то милое. От утреннего душевного раздрая не осталось и следа. Наоборот, было спокойно и хорошо.
Потом она ушла в кухню и, когда в ванной скрипнула дверь, крикнула Таранову:
– Я постелила вам... э-э-э... тебе... на диване!
Пока она полоскалась под душем, ее охранник нырнул под одеяло и погасил ночник над диваном. Лариса на цыпочках прошла мимо него в спальню. Таранов сопел, и Лариса усомнилась в том, что он проснется, даже если кто-то на коне мимо проедет. Одно успокаивало, что первым на глаза ночным незваным гостям, если они снова явятся в дом, теперь попадется не она, а он!
Лариса, как ни пыталась, уснуть не могла. Ей все казалось, что кто-то ходит по лестнице за дверью. Она прислушивалась, вся превращалась в слух, и временами ей казалось, что в замочной скважине скрипит, проворачиваясь, ключ.
Так она промаялась до глубокой ночи. Ей очень хотелось встать, пойти в кухню, включить свет, врубить чайник и пить обжигающе горячий чай, глядя в темноту ночи, которая разлита за окном.