Он собирал для нее переспелые ягоды и кормил с руки, которая ковшичком качалась у ее носа, и стоило ей раздавить языком одну ягоду и открыть рот, как следующая ежевичина из ковшичка падала ей в рот. А она, как голодный галчонок, все открывала и открывала его навстречу корму.
В какой-то момент, когда она, перекормленная до сытости, потеряла бдительность, он наклонился к ней и горячо поцеловал в перепачканные ежевичным соком губы. Она не ожидала этого, вздрогнула и от радости зажмурилась. До этого у нее были романы с мальчиками ее возраста, ну и еще короткая история с парнем старше ее на три года. Как они целовались с ним!!! В эту кастрюлю с динамитом – да спичку бы! И все в секунду взлетело бы к чертовой матери! Вот так целовались...
И Марина после этого рассказывала подругам, что поцелуи сопливых мальчишек-одноклассников – это просто детский лепет в сравнении с поцелуями студента-второкурсника.
И кто бы мог подумать, что пройдет совсем немного времени, и она сделает вывод, что и студент-второкурсник – это просто детский сад, средняя группа. В сравнении с Андреем. Все познается в сравнении. В его поцелуях был привкус чего-то запретного, отчего внутри у нее все тряслось, будто кур воровала. И чувствовала она, что за такими поцелуями может последовать что-то еще...
«А вот это вам фигушки! Индейскую избу вам!» – решила Марина и покосилась на Андрея. И удивилась. Он был совершенно спокоен. Как будто все уже решено или все уже даже свершилось.
«Думает, что сейчас придем в его палаточку, и он получит все по полной программе! Ну-ну! Блажен, кто верует!»
Но она ошиблась! И это лишний раз доказывало, что рядом взрослый, знающий жизнь и цену себе и своим поступкам человек. Андрей привел ее к своему дому, к старой желтой палатке. Вынес на улицу свернутый в рулон спальник, усадил на него, как дорогую гостью, и спросил:
– Будешь чай? А может, вино?
– Буду! И чай, и вино!
– Отлично! – Андрей взялся разжигать костер, над которым повесил закопченный чайник. Воды в нем было на донышке – чтоб скорее закипел.
Потом он кинулся в кусты, погремел там чем-то и принес бутылку вина янтарной прозрачности.
– Напиток крымский, – торжественно объявил Андрей. – Специально для гостей держу – мускат белый «Красного камня». Пробовала?
* * *
Вино было смолисто-хвойным на вкус, немножко терпким, от него губы сразу стали деревянными, а язык – шершавым. Андрей достал из тех же кустов большой бумажный пакет, полный диких персиков. Они оказались вкусными, хоть и твердыми. И были они волосатыми, будто скатанными из войлока, на зубах после них оставались короткие ворсинки.