Поскольку князь находился в веселом расположении духа, он, не поинтересовавшись у вновь прибывших, кто они такие, сразу же предложил разделить с ним трапезу.
Предложение это было охотно принято.
Глеб не успел опомниться, как в руках у него оказался огромный серебряный кубок, до краев наполненный пенящейся медовой брагой. От напитка шел дурманящий аромат полевых цветов и каких-то трав. Отхлебнув небольшой глоток, Глеб, несмотря на протесты Васлава, отставил кубок в сторону и попробовал для начала представиться, используя заранее заготовленную легенду о далеких северных лесах и старинных поселениях, но Васлав не стал его слушать.
- Да знаю я все! У вас двести пятьдесят пехотинцев и столько же всадников, мои разведчики следят за вами с самого утра, а волхвы не первый раз нам помогают, выпейте лучше меду, утром разберемся, что к чему.
- Есть одна вещь, которую надо бы решить сейчас, - не унимался Глеб. Нас здесь четверо воевод, а княжна одна, что будем делать, если выиграем битву? Владислав обещал вам...
- Пусть она сама и решает, кто ей больше люб. Битву сначала надо выиграть. Манфрейм - это тебе не печенежский вождь, от его хитростей мы все настрадались - пора и рассчитаться.
Утром без лишних слов и долгих приготовлений, поручив Глебу командование объединенными войсками, князья начали штурм.
Единственная дорога к замку шла через ущелье и неоднократно перекрывалась дополнительными редутами, представлявшими собой каменные башни с мощнейшими воротами во всю ширину ущелья.
Каждые такие ворота приходилось брать штурмом, с помощью таранов и осадных деревянных башен. Глеб, не жалевший своих пеших роботов, вскоре понял, что если так будет продолжаться и дальше, еще до заката солнца он останется без пехоты.
Нужно было срочно что-то придумать, но его совершенно изматывал постоянный телепатический контроль за большой массой бойцов, не позволявший ни на минуту отвлечься.
Когда зашло солнце первого дня битвы, от последнего, четвертого редута, отделявшего их от внешних стен манфреймовского замка, донеслись глухие звуки артиллерийской канонады.
- Это еще что такое? - Крушинский недоуменно пожал плечами.
- Похоже на артиллерию. Возьми все управление на себя. Я поеду проверю. От Манфрейма можно ожидать всего, даже артиллерии.
- Но как же конвенция? Варлам говорил...
- Манфрейм плевал на любую конвенцию, он соблюдает договора только до тех пор, пока ему это выгодно.
Лошадь Крушинского вместе с фигурой всадника исчезли в сгущавшихся вечерних сумерках, до Глеба некоторое время долетал перестук копыт, но вскоре исчез и он. Как только их маленькая армия прекратила движение вперед, смолкли сразу все звуки. Наверно, похожее чувство испытывает водитель, если среди пустыни неожиданно остановится автомобиль.