Глеб с ненавистью посмотрел на свой нож и вдруг понял, чем можно заменить отсутствующее оружие. Из рюкзака Крушинского торчала длинная рукоять современного альпенштока с титановым лезвием.
Вокруг уже кипел водоворот яростной рукопашной схватки. Обороняя спины друг друга, каждый знал, что защищает не только жизнь... Если их убьют, они окажутся в рядах этих движущихся машин, лишенных воли и всего человеческого...
Солдаты Манфрейма всегда похищали с поля боя трупы убитых врагов, и русичи неспроста сжигали своих павших, но разум цивилизованного человека отказывался верить в очевидное... Их самих некому будет сжечь... Все эти мысли вихрем проносились в голове Глеба, пока руки безошибочно, почти автоматически, проделывали нужные движения.
Альпеншток оказался значительно легче боевого топора - любимого оружия русичей, которым Глеб научился неплохо владеть у волхвов.
Благодаря своей легкости он не уступал в скорости мечу, но ни один меч не смог бы с такой эффективностью пробивать стальные шлемы - словно то были консервные банки.
Дубина Васлава производила в рядах врагов настоящее опустошение. Князь стоял, выпрямившись во весь рост, и его оружие, с ревом рассекая воздух, опускалось на головы нападавших, сплющивая шлемы и превращая в кашу то, что было под ними.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Глеб понял, что на тропе не осталось ни одного противника... Только сейчас он заметил, что из рассеченной на его плече куртки сочится кровь, но боли по-прежнему не чувствовал.
- Неплохая работа... - проговорил Крушинский, торопливо перезаряжая пистолет и осматривая груду неподвижных тел.
- Возьми в правом кармане моего рюкзака аптечку, - крикнул он Глебу, одновременно вправляя князю вывихнутый сустав. Великан даже не успел понять, что произошло. Его левая рука хрустнула и встала на место, а на лице не отразилось ничего, словно этот человек был отлит из металла.
На самом Крушинском не было ни единой царапины. Заря между тем разгорелась в полную силу, и о возвращении по голому склону ущелья, под прицельным огнем вражеских арбалетчиков, теперь не могло быть и речи.
- Что же нам делать? Рассветает... - растерянно проговорил Крушинский.
- Единственное, что остается, - попытаться добраться до позиции батареи. Ночью там не должно быть слишком много солдат, думаю, большинство из них лежат здесь.
- Это настолько безумно, что может получиться...
И, не теряя больше ни секунды, они бросились вперед. Последние сотни метров по хорошо утоптанной тропе промелькнули мгновенно. Их расчет строился на том, что прежде чем на такую высоту поднимутся новые солдаты, пройдет достаточно времени.