— Недотрога. Твое тело, стало быть — храм?
— Прошу вас, съер, у меня очень много работы…
— Обождет работа. На самом деле все к лучшему. Никто не вякнет без доказательств, что подсунули из-под себя потасканную бабенку. В общем — спецзадание будет такое. Сейчас домой езжай. Отдохни там, приди в себя, вечером чтобы весело глядела. Посылку пришлют с нарочным, что там будет — наденешь. К десяти вечера придет машина, отвезет тебя в главный офис. Вопросы есть?
— У меня есть мужчина, — сказала Натали и дернула уголком рта.
— В самом деле? — он прищурился и выпустил дым через стол, прямо ей в лицо. — А в документах его нет.
— Мой парень воюет.
Если рядом нет каменной стены, вообрази ее. И встань к ней спиной. Пусть сегодня — только сегодня! — побудет так. Если бы только у нее хватило наглости назвать имя!
А кто б поверил? Поднимут на смех, и будет только больше боли. Лучше оставить при себе мрачное ликование, вспоминая… ну, скажем, о D-14. И о том, что так будет с каждым, кто осмелится «оставить царапину на борту со стороны пассажира».
Менеджер поменял местами ноги, лежащие на столе одна на другой, и демонстративно перелистнул ее коротенькое досье на терминале. Место проживания: «общежитие для одиноких» значилось там.
— «Железный шит»? Энсины-лейтенанты? Винтики Империи? Ну так ведь узнает он только от тебя. Разве нет? И тебе развлечение, и премия могла бы, скажем… И обратно. Уволить мы тебя, конечно, не можем по закону о военном положении. Однако нигде не сказано, что тебя нельзя переместить. Не больная, не беременная… любые условия труда, согласно производственным нуждам. Все, что от тебя требуется: держать бокал и улыбаться. Понимаешь?
Натали молча кивнула с гнусным чувством, словно подписывала соглашение о сдаче. Хуже всего было видеть его довольную рожу. «Это всего лишь корпоративная вечеринка, — сказала она себе. — Вроде Нового года или Дня Фирмы. Почему нет? Вино, танцы. Повезет, так можно выиграть больше, чем когда-нибудь обещал дать Эстергази. Э, нет, он вообще ничего тебе не обещал. Ну мы уже договорились, что нет никакого Эстергази. И не было никогда». Занимая в социуме именно это место, по уму, давно пора привыкнуть по команде расслабляться и получать удовольствие.
Выходя, она услышала, как он набрал номер на комме, и уже совершенно другим тоном сказал:
— Это уладил. Выглядит дорого. На мой вкус — сойдет. Ну, шеф, вы же знаете мой вкус…
Молча, пребывая в непривычном отупении, с ощущением того, что все, что бы она ни сделала, будет неправильно, невпопад и никому не нужно, Натали доехала до дому в пустой дневной подземке. Прошла общежитскими коридорами, вздрагивая от эха собственных шагов. Открыла дверь прикосновением ладони, сбросила у порога туфли, кинула сумочку на впопыхах застланную койку. Сейчас, при свете, обнаружилось, какой чудовищный тут царит беспорядок.