На мониторе, обозначенная по контуру зеленой светящейся линией, медленно вращалась модель чужого рейдера. Пилоты, все как один, непроизвольно подались вперед, пожирая его глазами.
— Ни о каких наших рейдерах в этом секторе командованию «Глаза» не было известно. Забегая вперед скажу — их и быть тут не могло! И световые сигналы, и радиовызов, обращенные к гостю, остались без ответа. Рейдер следовал своим курсом, в глубь системы. «Глаз» попытался перехватить его, в ответ на каковой маневр неизвестный попытался уйти в прыжок. Командир «Глаза» посчитал необходимым уничтожить его прежде, чем рейдер окажется вне пределов досягаемости.
— Лично я принял бы аналогичное решение, — сказал Эреншельд в гробовой тишине. — И посчитал бы его героическим, учитывая превосходство противника в огневой мощи.
Естественно. Теперь уже слишком поздно расписываться в глупости.
Рубен никак не мог оторвать глаз от чужого корабля, вальсирующего на демонстрационном мониторе. Как всякий выпускник Академии, он мог распознать корабль, произведенный на верфях Новой Надежды, и никогда не перепутал бы его с продуктом Земель Обетованных, даже если оба принадлежали к одному классу. Все не то. Суда серийного производства, отличаясь по конструктивным особенностям и дизайну, были… красивы. Фирмы-разработчики блюли стиль, отвечающий, как правило, человеческому восприятию прекрасного. Формы их были как будто вычерчены музыкой Баха: лаконичны, функциональны, но еще — обтекаемо-стремительны. Не говоря уже о технике отечественного производства. Глаз обегал ее, лаская, и зацепиться не мог. Поток мелодии без слов.
И — к слову! — имея бесспорную возможность производить собственную технику, и Земли, и Надежда предпочитали более дорогую, с клеймом Зиглинды.
Чужой рейдер был уродлив. И не в одних грубо приклепанных заплатах тут виделось дело. Орудийные башни — если это, конечно, были башни — выглядели слишком тяжелыми для хищного элегантного корпуса, способного, кажется, нырнуть в игольное ушко. Квадратные элементы раздражающе контрастировали с овальными обводами дюз и легко узнаваемых прыжковых двигателей Брауна-Шварца. Желание убрать лишнее становилось все сильнее, пока Эстергази не поддался искушению. Разумеется, мысленно. И ахнул, едва сдержавшись, чтобы не сделать это вслух.
Само собой, аналитики сидят тут недаром. У них было несколько суток на то, что бросилось ему в глаза после минуты почти бездумного наблюдения. У них — системы распознавания образов, базы данных, миллиарды операций в секунду… Это, в конце концов, просто их работа. Как его работа — летать и стрелять. К слову: проносись он на истребителе над этим чудищем, сосредоточившись на прицеле, едва ли пришла бы в голову безумная мысль просто ободрать с него лишнее.