Вероятно, у Рубена было два-три момента расплющить ведомого об ограждение, но ведь не это было его задачей, правда? Паршивец впился, как клещ в собаку. Ну да есть еще одна маленькая хитрость.
Борт авиабазы оборвался, перед двумя сумасшедшими Тецимами вспучились дюзы, истребители послушно задрали носы. Ведомый взмыл великолепной свечкой — маневр из разряда естественных, какие тело исполняет само, а Рубен, лишь чуть приподнявшись, чтобы перевалить через край, тут же толкнул ручку от себя. И — реверсы. Тецима пошла по спирали, гася скорость.
Внутри дюза выглядела как пасть. В реале… ну, в реале это было бы полным безумием, конечно. Это сейчас она безжизненно тиха, авианосец плывет в пустоте под действием сил гравитации системы, а также — начального импульса. И только бог и командир знают, когда им приспичит вновь ударить плазмой. Тогда не то, что игрушечный истребитель, другой авианосец равного ранга поостережется проходить в опасной близости. Да кстати, в реале пилота, сунувшегося с включенными двигателями вовнутрь драгоценных дюз, скорее всего, разорвало бы на части собственное командование. Ну да ладно. Весь смысл, собственно, был, чтобы помнить: ты находишься внутри раскрашенной картинки. На это мы с Тецимой ведомого и поймали, заморочив ему голову танцами. И… мало ли где мыслишка эта пригодится.
— Конец игры!
Стащив шлем, Рубен уронил его на колени, стараясь переводить дыхание как можно незаметней. Ренну помогли освободиться от виртуальной сбруи, голова у него оказалась мокрая и встрепанная, глаза — в кучку. Смеется, непроизвольно вздрагивая, словно нервной икотой его встряхивает.
— Грязная уловка, съер!
— Командир, съер… А… эээ… можно спросить?… Что это было?
Эскадрилья давилась ухмылками и прятала глаза. Вале выглядел совершенно убитым. Комэск покосился на показания телеметрии. Давление, пульс, ударная доза адреналина… ну, в общем, можно представить, какими комментариями обменивались за спинами ослепших и оглохших командиров «деликатные» Шельмы.
— Ну, мы же не станем отрицать, что нам это нравится?
Зам покраснел до корней волос, будто его и впрямь в чем-то уличили. Рубен, выбравшись из своей кабины первым, дружески шлепнул его по плечу, отчего Ренн, сконфуженный, снова плюхнулся в ложемент. Но о нем уже забыли.
— Не дрейфь, — вполголоса, проходя мимо, к Иоханнесу Вале. — В реале все по-другому. Прямее и проще. Ни один здравомыслящий противник не позволит нам этаких танцев. Вернешься десять раз — я буду за тебя спокоен.
— Я не смерти… — вспыхнул пилот. И замолчал, с силой сжав губы. Рубен кивнул. Не место, и не время взламывать психологические шифры. И доверие тоже не дастся даром.