Прошло несколько минут, за которые до меня дошла хитровыебнутая ситуация с Геннадием, сидящим на МДТ. Сколько времени уйдёт, думал я, чтобы препарат оказался на улицах, чтобы они разобрались, что же это такое, и начали барыжить им в клубах, в машинах, на углах улиц… микродозы вперемежку со спидом по десять баксов за таблетку? Наверно, так далеко пока не зайдёт — пока у Геннадия всего шесть доз. Учитывая суть прихода от МДТ, после первого эксперимента вряд ли он будет беречь оставшиеся таблетки. Но при этом вряд ли он забудет, где их взял.
Я взял одну из таблеток, ножом разделил пополам и проглотил одну половинку. Потом сел за стол и начал думать, как же это всё так изменилось буквально за три-четыре дня, как всё началось разваливаться по швам, что вот конвульсии, вот кровотечение, вот рецидив, болезнь, хроническая и неизлечимая.
Потом, минут через двадцать, даже пикирующее настроение не помешало мне заметить, что головная боль прошла, как будто ее и не было вовсе.
Потом пару дней я принимал по полтаблетки утром за завтраком. При такой дозировке я вернулся в нормальное состояние, насколько оно вообще может быть нормальным при таких обстоятельствах. Сначала я боялся, но поскольку голова больше не болела, я чуток расслабился и решил, что нашёл выход, или, хотя бы — учитывая наличие семи сотен таких доз — время на то, чтобы искать выход.
Но если бы всё было так просто.
Утром в понедельник я проспал до девяти. На завтрак съел апельсин, тост и кофе, выкурил пару сигарет. Потом принял душ и оделся. Надел новый пиджак — уже не совсем новый — и посмотрелся в зеркало. Надо было идти в офис к Карлу Ван Луну, но внезапно мне стало очень неуютно в этой одежде. Мне казалось, что я выгляжу по-дурацки. Чуть позже, входя в вестибюль Здания Ван Луна на Сорок Восьмой улице, я так засмущался, что уже ждал, вот сейчас меня похлопают по плечу и скажут, что всё это ужасная ошибка, и что мистер Ван Лун приказал выпроводить меня вон, если я посмею прийти.
Потом, когда я ехал в лифте на шестьдесят второй этаж, начал думать о сделке, которую мы с Ван Луном должны были подготовить — поглощение «Абраксасом» MCL-Parnassus, о которой не думал уже несколько дней — но теперь, едва я попытался вспомнить детали, в голове всё смешалось в кашу. Там крутилась фраза «модель оценки стоимости возможности», я слышал её снова и снова — «модель оценки стоимости возможности» — но едва понимал, что она значит. Ещё я знал, что «построение широкополосной инфраструктуры» — это важно, но не мог сказать почему. Как будто я проснулся ото сна, где говорил на иностранном языке, и понял, что совсем на нем не говорю, и едва ли понимаю пару слов.