— Оба… блядь!
Он ошеломленно посмотрел вокруг — на меня, на погром, на громадные размеры квартиры, на окна — явно не в состоянии решить, впечталён он качеством или испытывает омерзение от моего состояния. Сам он пришёл в костюме в тонкую полоску и на двух пуговицах, в чёрной рубашке и без галстука. Он обрил голову, а точёное лицо украшала трёхдневная щетина.
Пару раз он пробежал по мне глазами снизу вверх и сверху вниз.
— Ни хуя себе тебя расколбасило. Что такое? Я что-то пробормотал в ответ.
Он зашёл в комнату. Потом, обходя кучи на полу, подошёл к окнам, куда его неотвратимо тянуло, как я думаю — совсем как меня, когда мы с Элисон Ботник тут были в первый раз.
Я не двигался. У меня болела голова.
— Явный прогресс по сравнению с той жопой, где ты жил на Десятой улице.
— Ага.
Я слышал, как он ходит сзади меня от окна к окну.
— Охуеть, видно весь город. — Он помолчал. — Я слышал, что ты нашёл себе приличную квартирку, но это оказалось вообще нечто.
Это он о чём?
— Вон Эмпайр-Стейт. Здание Крайслер. Бруклин. А мне нравится. Знаешь, может, тоже куплю себе что-нибудь в таком роде. — Я услышал по голосу, что теперь он повернулся ко мне. — А что, может, мне забрать прямо эту квартиру, въехать прямо сюда? Что скажешь, дрочила?
— А что, Геннадий, будет круто, — сказал я, полуоборачиваясь. — Я всё равно собирался искать соседа, чтобы вместе выплачивать кредит.
— Вы только посмотрите, клоун в обосраных штанах. Ну что, Эдди, рассказывай, что у тебя тут за хуйня творится.
Он снова обошёл разбросанные вещи и появился в моём поле зрения. Потом он остановился, увидев портфель с деньгами.
— Господи, ты действительно не любишь банки? Спиной ко мне он согнулся и стал разглядывать деньги, брал пачки и перекладывал.
— Здесь триста-четыреста тысяч, не меньше. — Он присвистнул. — Не знаю, Эдди, чем ты занимаешься, но если там, где ты взял это, осталось ещё, то тебе надо куда-то инвестировать средства. Моя компания по импорту скоро начнёт работать, так что, если хочешь войти в долю… это обсуждаемо.
Обсуждаемо?
Может, Геннадий этого не знает, но скоро он будет трупом — через пару дней, когда его запас МДТ иссякнет.
— Ладно, — сказал он, выпрямляясь и разворачиваясь, — когда я встречусь с этим твоим дилером?
Я посмотрел на него и сказал:
— Никогда.
— Чего-о?
— Ты никогда с ним не встретишься.
Он замолчал, дыша через нос. Потом встал и секунд с десять меня разглядывал. Выражение лица у него было, как у капризного ребёнка — если можно представить капризного ребёнка с выкидным ножом в кармане. Медленно он достал его и со щелчком раскрыл.