Кто так думает, для того земля представляется в виде толкотни и суетни людей на ее поверхности. Мысль о смерти пугает его меньше, чем мысль об одиночестве»[10].
Вейнингер убежден, что женщина есть глубинная причина земного несовершенства человеческого рода. Женская эмансипация должна стать, по его мнению, эмансипацией женщины от нее самой. Однако его вывод о будущем этой эмансипации пессимистичен:
«От такой эмансипации женщина счастливее не станет, блаженства она ей не может обещать, а до Бога все еще далека дорога. Ни одно существо, находящееся между свободой и несвободой, не знает счастья. Но тогда окажется ли женщина способной сбросить с себя цепи рабства для того, чтобы стать несчастной?
Речь не может идти о том, чтобы сделать женщину святой; вопрос скорее заключается в следующем: может ли женщина честно подняться к проблеме своего существования, к понятию вины? Проникнется ли она, по крайней мере, желанием свободы?»[11]
Итак, судьба женщины трагична; выходя за пределы обыденности, она становится одинокой по отношению ко всему миру, а главное — по отношению к своей собственной сущности. Однако Вейнингер сам впадает в трагическое противоречие: отказывая женскому быть бессмертным и нематериальным началом, он вместе с тем заявляет о том, что высшее существо, как он говорит, Самосущее, не может быть ни мужчиной, ни женщиной.
«…Женский вопрос будет существовать, — пишет он, — пока существуют два пола; он заглохнет только вместе с вопросом о человечестве. В этом смысле Христос, по свидетельству отца церкви Климента, сказал Саломее без той оптимистической мишуры, которую впоследствии нашли для пола Павел и Лютер, следующее: смерть будет существовать до тех пор, пока женщины будут рожать и правда сойдет не раньше, чем из двух не станет одного, из мужчины и женщины — третье. Самосущее, что не есть ни мужчина, ни женщина»[12].
Разрешение этого трагического противоречия возможно только следующим путем: ощущение вины женщины перед человечеством должно быть доведено до ощущения вины мужчины перед женщиной, который делает ее самкой. Женщина никогда не становится самкой сама по себе, она превращается в нее лишь тогда, когда находятся мужчины, которые хотят видеть ее такой. Именно они дарят ей бытие самки, задавая горизонты и время этого бытия.
3
Все приведенные выше размышления Вейнингера есть не просто фразы, а вехи его бытия. Эти размышления выступают шрамами его чувства по отношению к женщине, а последнее, высшее противоречие — незаживающей раной этого чувства. Вейнингеру безумно хочется увидеть метафизическую, абсолютную женственность и поверить в нее, но он не может этого сделать.