— Жалко девочку… И тебя тоже жалко: ведь ты же не виноват, что так вышло.
— Я мог что-нибудь придумать. Мог положить ее в больницу, найти денег на хорошие лекарства. Но я этого не сделал.
— Не кори себя. Я думаю, где бы она сейчас ни была, она все поняла и простила. Значит, будешь помогать таким, как она. Искупать свою невольную вину, раз тебя это так задело.
— Помогать?..
— Не думаю, что открою тебе большую и страшную тайну, если скажу, зачем мы все находимся здесь и сейчас. Питеру нужны хранители, и он выбрал нас.
— Хранители — это что-то вроде святых покровителей?
— Ну, не совсем. Святые ведь безгрешны, а нас таковыми назвать трудно. Меня особенно, — она улыбнулась, простодушно и чуть лукаво. — Скорее мы будем чем-то вроде…
— Ты сейчас все мои секреты выдашь раньше времени, Синяя Бялка!
Они обернулись на незнакомый голос — укоризненный и насмешливый. Вокруг никого не было. Дождь утих, и небо обрело первоначальную синеву. Конь доброжелательно посматривал на них, шевеля ушами.
— Вы не засиделись здесь, голубки? — Губы коня шевелились, но гарантии, что вещает именно он, не было. — Я бы посоветовал вернуться к оставшимся, а то самое интересное пропустите. Наговориться еще успеете.
— А что будет самым интересным?! — Бялка вскочила на ноги, глаза ее загорелись от любопытства.
— Как что? Конечно же, бал.
7. Длора, или завершение и начало
Они опять были все вместе. И опять в Зимнем дворце — куда, не сговариваясь, пришли из разных мест города — кто поодиночке, кто парами. Последними присоединились Бялка с Волком, примчавшиеся на огромном коне. Они расстались со своим скакуном в эрмитажном дворике, причем девушка на прощание долго обнимала его за шею и заплетала косички из гривы, пожертвовав на них несколько своих ленточек.
Длора стояла на втором этаже, в холле. Остальные разбрелись, разбежались. Она смотрела на свое отражение в зеркальном окне. Слева и справа выступали из стены две женские статуи. Серая пыль покрывала полушария грудей, плечи и локоны, и так и тянуло смахнуть ее пушистой метелочкой на длинной ручке. Зеркало было старым и тусклым, а отражение молодым и прекрасным. Длора переводила взгляд с морщинистой руки со вздутыми венами и старческими пятнами по эту сторону стекла на изящную тонкую кисть — по другую.
— Что за шутки ты шутишь со мной, мой город? В какие игры играешь, построенный на крови, холодный и равнодушный?.. — Она обвела взором стены и потолок, украшенные лепниной и блестящие позолотой, обращая свои вопросы к окружающему ее великолепию. — Зачем я здесь? Если я умерла, то где мой муж и мои подруги, ушедшие раньше меня? — Она прислушалась, но великолепие и торжественная роскошь дворца не отвечали. — Зачем я тебе, мой любимый город, мой темный город — колыбель Антихриста, как когда-то тебя называли?..