— Э-э, пытаешься угадать и надеешься на лучшее. Или используешь другой ориентир, который легче идентифицировать. Маяк, например, или дневной триангуляционный знак ни с чем не спутать.
— О. Хорошо. — По-моему, не самая надежная система.
Судя по всему, определив свой ориентир, дальше делаешь так: направляешь на него азимутальный компас и смотришь в дырочку, устанавливаешь азимут. Скажем, он равен 19 градусам на северо-запад; берешь линейку с колесиками и кладешь на карту так, что край проходит через отметку 19 градусов на северо-запад на розе ветров, потом катишь линейку через обозначение ориентира и, наконец, чертишь линию. Теперь ты знаешь, что находишься где-то на этой линии.
— Ага, а потом устанавливаешь азимут по другому ориентиру, и выясняешь, что находишься на пересечении линий! — восклицаю я с торжеством.
— Нет, Батлер. Ты производишь еще два замера, что дает тебе треугольник. Значит, ты где-то у него внутри.
Он демонстрирует разные выдуманные азимуты и рисует карандашом на карте маленький треугольник.
Но мне как-то неуютно. Уж конечно, цель — найти одномерную точку, определенность посреди моря, никак не расплывчатую двумерную фигуру! В треугольнике — куча точек, целая бесконечность. Что, если у тебя получится прямоугольный треугольник с длинами катетов 1 и 1? Гипотенузу можно будет вычислять бесконечно! В квадратном корне из 2 бесконечно много знаков после запятой, это все знают. (По крайней мере, никто не видел, чтобы они заканчивались.) Но квадратный корень, который никогда не заканчивается, в открытом море может принести лишь опасность. Вот в чем, наверное, разгадка Бермудского Треугольника. Неудивительно, что в нем можно потеряться, и никто больше никогда тебя не увидит. Вот что получается, если запутаться в бесконечности.
Как бы то ни было, теперь до меня дошло. Строишь свой треугольник, убеждаешься, что в нем/рядом с ним нет ни скал, ни обломков кораблекрушений, а потом говоришь капитану, по какому азимуту плыть, чтобы попасть куда нужно и избежать при этом скал/обломков/отмелей/рифов. Дальше Дэн принимается объяснять, как читать карты приливов и как определить, будет ли над некоторыми скалами достаточно воды. В моем мозгу свершается фазовый переход от поглощения к отталкиванию.
— Хватит! — говорю я, сжав голову руками. — Оставь это все здесь, я попрактикуюсь сама. У тебя есть какой-нибудь справочник, чтобы сверяться?
Оказывается, есть. Я спасена.
— Может, принести нам по чашке чая? — говорит он.
— Да. Зеленого, пожалуйста.
Он топает на кухню, а я тем временем пытаюсь поаккуратнее сложить навигаторские приборы на кровати. Внезапно понимаю, что не учла своего стремления прибираться, когда вчера искала себе снадобье. Но, с другой стороны, я всегда такая, поэтому, возможно, это не имеет значения.