— Во втором, — отвечаю.
— А теперь, мальчики, — обращается он к парням, — скажите мисс Батлер, в каком подмножестве все вы.
— В первом, — дружно блеют они.
— Боюсь, наш клуб только для высшего подмножества, — говорит мне Дебил.
Он продолжает разглагольствовать, но я уже у двери, лицо красное, в глазах набухают слезы. Я бегу из главного корпуса в поле. Я собиралась съесть ланч с козами, как обычно, но вообще-то я не голодна. Я слишком зла, чтобы есть. Да как он смеет?
Теперь это — война. Я — агент Французского Сопротивления, прячущийся в лесу. Я — саботажник из «Центра специальных операций», вооруженный ножом и пластиковой взрывчаткой. Я взорву их мосты и перережу им горло во сне. Ну, то есть, когда перестану реветь. Мисс Хайнд по-прежнему мешает мне жить. Что ж, она получит свое. Дебил получит трикратно. Любой, кто посмеет меня еще раз обидеть, жестоко пожалеет. Кто я такая? Я — Эдмон Дантес.
Следующие две недели я замышляю и планирую, а потом принимаюсь за дело. Поверить не могу: неужели это и впрямь происходит? Я много времени торчу на третьем этаже школы, прячась в темном туалете, и поэтому знаю ритмы этого странного этажа, полного паутины, эха «écouter et repeter»[105] и запаха мела из класса Дебила. Я знаю, что он преподает только здесь, в своей страшной убогой комнатке, и больше нигде. Этот класс используется лишь для его злобных, элитарных уроков математики. Наверняка, если Дебил умрет и превратится в призрак, здесь он и будет тусоваться. О господи. Ужас как страшно: вдруг меня застукают? Вдруг меня снова отправят к мисс Питерсон? Но я знаю: логика поможет мне отвертеться. Так что в понедельник я наглухо заклеиваю его окна суперклеем (пока он дежурит в столовке во время ланча), а во вторник оставляю в классе бомбу-дымовуху (тоже во время ланча). Девчонки никогда не делают дымовухи, плюс с этим классом меня ничто не связывает. Логика учителей подскажет им: это сделал один из учеников Дебила, чтобы сорвать урок. Я буду вне подозрений. И я права. Когда преступление обнаруживается, Дебил в ярости выбегает из класса, а его драгоценный шахматный клуб на неделю закрывается, пока он ждет, что кто-то из парней расколется. Но злоумышленник-то — я! Оттого, что я это знаю, меня так пробирает адреналин, что всю неделю я еле дышу. В жизни бы не подумала, что способна такое учинить. Получай, Дебил!
Рэйчел уехала на Рождество с семьей, так что я читаю и творю в воображении новые козни. Ни одну из этих идей я бы ни за что не смогла воплотить — слишком сложны, да и риск чересчур велик, если меня поймают, — но, оказывается, почти с таким же удовольствием можно просто мечтать о них и смотреть, как я провожу их в жизнь, на темном экране за закрытыми веками. Я вламываюсь в офис мисс Питерсон и исправляю табели всех популярных ребят; пишу