— А почему эти мишки — «Веге»? — спрашиваю я Бена, открыв коробку и раздавая конфеты гостям.
— Они вегетарианские, — отвечает он, беря штучку.
— А, — говорю я, вспомнив кое-что из студенческих деньков. — Никакого желатина, да?
— Да. — Бен улыбается. — Никаких молотых свиных ножек и коровьих мозгов.
— М-м-м, свиные ножки, — мычит Эстер, загребая конфеты из коробки.
— Заткнись, Эстер, — смеется Бен. Смотрит на меня: — Всю дорогу из Тотнеса знай это повторяет.
— А что я могу поделать, я страсть как хочу мяса, — говорит она.
— А я думала, ты тоже веган, — говорю я.
— А я веган, — откликается она. — Мне просто все время хочется мяса. Чем отвратительнее, тем лучше. Я себя еще как стращаю. Наверное, это оттого, что я все детство провела в «Мактрахах». Они в свою дрянь наркотики добавляют, зуб даю. Жду не дождусь, когда помру… потому что у меня такая теория: когда сдохнешь и попадешь на небеса, можешь есть что угодно, потому что оно все уже не реальное… Сдохну и такая: «Привет, Всевышний. Да, теперь я готова сделать заказ. Мне четвертьфунтовый бифштекс с сыром и жареной картошкой, пожалуйста, да еще маринованных огурчиков, и порцию чипсов, и порцию лука колечками, и малиновый коктейль…»
— А готовые обеды на небесах не продают, что ли? — уточняю я, смеясь.
— Почем я знаю. — Эстер пожимает плечами. — Но в готовые обеды коктейль никогда не входит, только разбавленная водой кола или еще что…
Бен корчит рожу.
— Коктейли в райских кущах — это, по сути, выделения запертых в клетках животных, смешанные с гноем, кровью, куриным жиром, искусственными ароматизаторами и сахаром, — говорит он. — Но, наверное, если ты этого и хочешь…
— В небесах это все нереально, — говорит Эстер. — Как бы то ни было, вдобавок я заказала бы латте со льдом…
— Еще гной, еще кровь, — кивает Бен.
— Заткнись! — возмущается Эстер. — Так, на чем я остановилась? Ах да, латте со льдом, полную кружку чая со сливками по-девонски… заткнись, Бен… пачку «Бенсон-энд-Хеджесс», пригоршню кокаина, «экстази» — может, даже две, — и… я не знаю… еще героина вмазать.
— Я тебе говорю. — Бен улыбается мне. — Она спятила.
— Нет, не спятила. В этом есть смысл!
Я хохочу.
— В чем? Я запуталась.
— В том, что на небесах можно все, чего нельзя при жизни. Очевидно же, что там, наверху, все имеет свою лишенную жестокости безболезненную версию. Так что если всю жизнь лопаешь гамбургеры из «Мактраха» и готовые обеды, целую вечность будешь питаться чечевицей. Но если всю жизнь питаться чечевицей, целую вечность будешь кормиться в небесных фаст-фудах. То же самое с курением. И с наркотиками. Вечность длиннее жизни, правда ведь? Так что можно сейчас быть паинькой, а все ништяки получить после смерти.