Он усмехнулся, удивленный своими странными размышлениями и периодически возникающими порывами отправиться в больницу и взглянуть на старшую сестру Гейл Кроуфорд.
Больницы. Он никогда в них не бывал. За все годы своего существования он ни разу не болел.
Отгоняя мысли о Гейл и ее сестре, он вошел в библиотеку с намерением завершить поиски информации, необходимой для его последнего романа, прежде, чем закончиться ночь.
Спустя четыре часа он признал, что сражается в заведомо проигрышной битве. Он не мог сосредоточиться, не мог думать ни о чем другом, кроме как о храброй маленькой девочке, которая пришла к нему в поисках чуда.
С мрачным взглядом он шагнул в ночь, ведомый силой, которой уже не мог сопротивляться. Его ноги сами поспешно несли его вниз по узкой тропинке, что вела через лес к процветающему прибрежному городку Мултонская Бухта.
Больница располагалась в переулке на другом конце города. Это было высокое белое здание. Он подумал, что оно больше походило на древнюю гробницу, а не на современную лечебницу.
Бесчисленное множество запахов атаковали его чуткое обоняние, как только он открыл парадную дверь: крахмал и хлорка, едкий запах антисептиков, лекарств, мочи и крови, приторный аромат цветов и смерти.
В столь раннее утро помещения были практически пусты. Отделение интенсивной терапии он нашел в конце длинного коридора.
Медсестра сидела за большим столом, просматривая стопку документов. Алекс некоторое время наблюдал за ней, сосредоточившись на одном из звонков экстренного вызова, расположенных в противоположном конце коридора. Наконец он заставил его зазвонить.
Как только медсестра покинула пост, он миновал стол и вошел в палату интенсивной терапии.
Только один пациент — Кара Элизабет Кроуфорд, двадцать два года, первая отрицательная. Она была вся обмотана бинтами, подсоединена ко множеству трубочек и мониторов.
Алекс быстро просмотрел ее карточку. У нее не было переломов, зато была куча порезов и ушибов, а глубокую рану на правой голени вообще пришлось зашивать. Ушиб трех ребер, скальпированная рана головы, внутреннее кровотечение. Удивительно, но на ее лице не было ни царапины. Красивые, правильные черты. Копна каштановых с красноватым отливом волос подчеркивала бледность кожи. На самом деле, ее лицо было почти столь же белым, как подушка. Она находилась в коме последние четыре дня. И перспектива была неутешительной.
— Где ты, Кара Кроуфорд? — прошептал он. — Твоя душа все еще в этой ослабленной человеческой плоти или уже нашла успокоение по ту сторону, и ты ждешь, когда твое тело погибнет?