Сукин сын мысли читает, что ли? Иван молча смотрел перед собой, скулы закаменели.
— Вы мне обещали! — возмутился Борис. — Вы сказали, что ему ничего не грозит!
Человек с пистолетом шагнул на свет. Лицо его показалось Ивану знакомым — может, видел где? Красивое, слегка приплюснутое, глаза чуть раскосые. Волосы темные, стрижка короткая, на щеке ссадина. Серый армейский бушлат, перетянутый ремнем, нашивка на груди: знак МЧС — белая звезда.
Твою мать, подумал Иван. А я ехал домой.
— Верно, обещал, — сказал бордюрщик. Раскосые глаза моргнули. — Ни чего. Руки не опускай, ноги на ширину плеч… быстро!
В следующее мгновение оказалось, что народу вокруг гораздо больше, чем Иван предполагал. Из коллектора сначала вышел подросток с перевязанной рукой, в другой — АК-103, складной; затем старик с обрезом. И еще один крепыш. Ивана оперативно обыскали. Грамотно, даже яйца ощупали, не побрезговали.
— Чисто, Рамиль, — сказал крепыш. Раскосый кивнул. И тут Иван его узнал. Точно!
Ну, блин.
Раскосый был начальником охраны Площади Восстания — и главой личной охраны Ахметзянова, царя Ахмета. Звали его Рамиль Кадангариев, кажется, тоже татарин. У Ивана сердце вдруг набрало бешеные обороты, отдалось в горле и в висках. Вот это я попал.
Холодной земли…
Холодной земли…
— Следуйте за мной, — велел раскосый. И добавил вежливо: — Пожалуйста.
Ему, словно в насмешку, завязали глаза. Да не смешите, хотел сказать Иван. Я в темноте этот путь по шагам вычислю. Легко.
Через несколько поворотов его втолкнули в освещенное помещение и сняли повязку. Когда-то это был склад метростроя, сейчас, видимо, база бордюрщиков.
На Ивана смотрел невысокий красивый человек. Глаза его поблескивали в свете электрических фонарей. Человек был одет в кожаную куртку, на столе перед ним лежал пистолет. Нет, не «макаров», а что-то посерьезнее. «Глок», что ли?
— Его Величество Ахмет Второй, — сказал Рамиль. Человек кивнул. Краем глаза Иван заметил движение. Женщина, ясно. Молодая, конечно. Она прошла и встала за плечом Ахмета. Иван пока видел только ее точеный профиль.
Девушка повернулась…
Иван почти не удивился.
— Это он, — сказала девушка. — Тот, что придумал «План Меркулова». Тот, кто мне помог. Зачем ты собираешься его убить?
— Он спас тебе жизнь? Честь? Невинность?
— Просто спас.
Ахмет Второй кивнул.
— Очень хорошо. Но почему я не должен его убивать? Назови причину… хотя бы одну.
— Хотя бы из благодарности.
— Какая может быть благодарность на войне? — Ахмет поднял брови. Удивительно европейское лицо при этом, скорее похож на итальянца, чем на татарина. — Человек спасает тебе жизнь, а ты вгоняешь ему иголки под ногти и дробишь колени путевым молотком. Это честно. Это законы войны.