— Если бы я жил на Лизе, у веганцев, я бы на месте крыс давно сбежал. Вы хоть знаете, что они едят?.. То-то! А вы говорите: крысы…
И не договорил. Зазвучали первые аккорды. Иван поморщился — гитару настроили неточно, — у него прямо зубы заныли.
— Отойдем подальше, Миша.
— Крысиный король, — долетело от костра. — Нет… то крысиный волк! Крыса, которая жрет одних крыс. Я тебе говорю… нет, крысиный король, это когда они хвостами срослись. Кстати, мне рассказывали, что на Пушкинской такой завелся…
Голос перекрыла новая волна аккордов.
— В общем так, Миша, — сказал Иван. — У меня для тебя ответственное задание…
* * *
Иван наклонил голову к правому плечу, хмыкнул.
Какая-то уж очень знакомая спина.
— Сашка! — крикнул он.
Здоровяк оглянулся.
— Ван!
Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Иван уже лет сто не был на Невском, где обитал Шакилов с семейством. Огромного роста, сильный, Сашка тоже частенько «диггил».
Характерный нарастающий треск счетчика Гейгера.
— Вот муть, — возмутился Шакилов. Он до сих пор говорил с легким украинским акцентом — переехал в Петербург перед самой Катастрофой. — Что-то он сегодня совсем с ума сошел. Только и воет.
— А что это? — такой фиговины Иван еще не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с ЖК-экраном.
— Армейский радиометр. Натовский, само собой, не наш. Мы там еще целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном нашем фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? — Шакилов почесал коротко стриженый затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. — А ты чего здесь?
— А ты не знаешь? Война у нас.
Шакилов прицокнул языком.
— Понятно. А я-то думаю, чего нас с утра пораньше гонять начали.
Иван огляделся. Все-таки хороший узел Гостинка — Невский. Если бы я где и хотел жить, кроме Василеостровской, так это здесь.
— А монстров вы своих где прячете?
— Но-но, — Шакилов насупился. — Поаккуратней с выражениями!
В подземном переходе от Гостиного Двора к станции Невский Проспект раньше были железные двери в стене. То есть даже не двери, а забутовка каких-то очень секретных помещений. Бродили слухи, что до Катастрофы там в секретных биологических лабораториях выводили людей-монстров, суперсолдат — сначала для советской, а потом для российской армии. Мол, прислонившись к железным панелям в переходе, можно услышать, как эти жертвы запрещенных экспериментов бродят там, в темноте.
— А что они еще делают? — спросил тогда Иван у рассказчика.
— Да, ничего. Просто бродят, — признался рассказчик. Подумал и добавил: — И знаешь, от этого как-то еще страшнее. Вот это шлеп, шлеп, шлеп. И тишина. А потом снова: шлеп, шлеп. Словно у них ноги мокрые. И ходят.