Только сейчас Изабель наконец-то осознала: брак означал нечто большее, чем просто выбор мужа. Брак означал приобретение семьи.
Как неожиданно! И как… замечательно!
Тоби улыбнулся ей и сжал ее руку.
— С тобой все в порядке, дорогая?
— Да, конечно. — Бел заставила себя ответить улыбкой. — Я только… немного удивлена.
Леди Олдридж легонько похлопала ее по плечу — словно знала, как не хватало Бел материнской ласки.
— О, я знаю, дорогая, что вначале нас трудно выносить. Но потом вы привыкнете.
— Уверена, что привыкну. — Бел в смущении откашлялась. — Леди Олдридж, а вы не возражаете, если я буду присоединяться к вам во время ваших еженедельных визитов в больницу?
— Изабель решила посвятить себя благотворительности, — пояснил Тоби.
— Да, разумеется. А как же иначе? — Леди Олдридж одарила сына многозначительной улыбкой. — Она же выходит замуж за тебя.
— Не возьмете еще цыпленка, Изабель? — спросил Тоби.
Бел с улыбкой покачала головой:
— Нет, спасибо, я сыта.
— Вы уверены? — спросила леди Олдридж. — Вы обедаете с нами уже не первое воскресенье — и с каждым разом все больше худеете. — Она повернулась к сыну: — Ты должен проследить за тем, чтобы Изабель нормально питалась. Я не хочу, чтобы она упала в голодный обморок во время свадебной церемонии.
— О, конечно, этого нельзя допустить, — с улыбкой сказала Августа. — Представьте, что тогда напишут в газетах.
Реджинальд, муж Августы, сидевший напротив нее, весело рассмеялся:
— Да, верно. Тогда мистер Холлихерст из «Праттлера» не упустит возможности позабавиться, как он уже сделал в прошлый раз. Очередная помолвка с Тоби будет объявлена угрозой для здоровья всего общества — такой же серьезной, как оспа или чума.
— Думай что говоришь, Реджинальд, — пробурчал Тоби, нахмурившись.
— Пожалуй, я все-таки возьму еще кусочек. — Изабель протянула слуге тарелку. — Спасибо, Джеймисон.
Сэр Тоби внимательно посмотрел на девушку и с удивлением отметил, что та нисколько не сконфузилась. Она необыкновенно быстро освоилась в кругу его близких — стала как бы членом семьи. А ведь большинство других молодых леди не знали бы, куда деться от стыда, если бы их здоровье или гастрономические пристрастия обсуждались прилюдно. Изабель, похоже, ничего не имела против, и даже бестактные шуточки Реджинальда ее не смущали. Казалось, тот факт, что она стала объектом добродушных, хотя и грубоватых, шуток, только радовал ее. Более того, она уже знала слуг и обращалась к ним по имени.
И все же мать была права — Изабель действительно стала немного слишком бледной. Однако по-прежнему была потрясающе красивой — как всегда.