— Если мы всегда станем поступать так, что совести не за что будет нас грызть, то когда-нибудь она просто умрет с голоду! — вполголоса пробормотал Тристан, обращаясь сам к себе, но Андреа расслышала его печальную сентенцию и глумливо расхохоталась.
— Ну и пусть умирает! — равнодушно заявила она. — Уж по ней-то я точно траура не объявлю.
— Он был прав. — Тристан печально вздохнул, словно беседовал с невидимым оппонентом, — мы не способны видеть истину, не умеем прощать, а значит, у нас нет будущего.
— Кто это — он? — с интересом спросила Андреа, пытаясь подавить недовольное рычание, рвущееся у нее из горла. — Дорогой, уверяю тебя, всю эту спорную философию можно отложить на потом, на утро. А сейчас, — она эротично облизнула губы, показав раздвоенный как у змеи язык, — вернись в мою постель…
— Вы недальновидны, — с сожалением признал мужчина, — вы не стратег. Вы даже не хотите знать, какие новости я вам привез. А ведь ради этой информации я убил одного очень хорошего человека.
— С каких это пор люди стали для нас хорошими? — Ее долго сдерживаемый гнев выплеснулся наружу и сейчас грозил затопить все вокруг. — Ты ведешь себя не как стригой!..
— Не проявляю жестокости и похоти? — Тристан отважно усмехнулся ей в лицо. — Не пресмыкаюсь перед вами? Но вы же всего лишь глупая женщина, да к тому же еще тиран и деспот, ведущий наш народ к поражению и гибели!
— Что? — Андреа широко распахнула свои прекрасные синие глаза и звонко расхохоталась. — Как же ты наивен! Уверяю тебя — ты ошибаешься. Сейчас я докажу, что умею быть нежной и любящей…
— На вашей стороне власть и сила! — с горечью бросил он. — Но как вы сможете вынудить меня полюбить вас? Любовь не признает приказов…
— Уверен? — Андреа язвительно хмыкнула, сдабривая свой вопрос самой бессовестной на свете улыбкой. — У меня есть ум — инструмент для правильного применения силы. Но сейчас я прошу в последний раз — полюби меня добровольно.
— Нет! — Тристан галантно поцеловал ее пальцы, а затем встал с кровати и поклонился. — Утверждают, будто для того, чтобы заняться любовью, женщине нужна причина, а мужчине — место. Но я протестую, ибо это не так! Признаюсь, я не люблю свою невесту, но не желаю играть роль вашей игрушки для постельных утех. Я мужчина, и у меня есть чувство собственного достоинства. А вы же, госпожа моя, бесспорно умеете внушать страх, уважение, даже благоговение, но никак не страсть или любовь. Спокойной ночи! — Он вежливо поклонился еще раз, а потом, мягко отступив к выходу из спальни, взялся за дверную ручку и уже потянул на себя изукрашенную резьбой створку, намереваясь уйти…