— Страшно? — заботливо осведомился он, еще плотнее притискивая ее к себе. — Не бойся, не уроню. Никогда не уроню подругу Селестины…
— Ты ее и правда любишь? — с любопытством спросила валькирия, пальцем прикасаясь к его твердому подбородку. — Даже сейчас, после всего того, что с нею сталось? — Ей было и интересно и волнительно вести этакие интимные разговоры, болтаясь между землей и небом, между жизнью и смертью. — Ты же тоже в нее выстрелил! Надеялся образумить? Тогда учти, в мире существует только одна правда, и она сорок пятого калибра… — Лив выразительно похлопала себя по кобуре с пистолетом. — А все прочее — только иллюзии и игры воображения.
Но вместо ответа оборотень лишь сердито моргнул, позволив себе проявить такую мимолетную и вполне простительную слабость, а его губы горестно изогнулись.
— Лучше расскажи, в кого верят умные девушки? — напомнил он, специально уходя от болезненной для него темы о нынешнем облике и сущности Селестины.
— О-о-о, — лукаво протянула валькирия, — а ты хитрец! Понимаешь, что сейчас я не расположена к увиливаниям.
— Я жду правды! — настаивал оборотень. — И отнюдь не огнестрельной.
— Хорошие девочки верят в рай, плохие — в ад, — ангелица выдержала многозначительную паузу, — а умные — исключительно в себя!
— Ага! — хмыкнул он. — Значит, Селестина тоже верит только в себя? Очень подходит к ее бескомпромиссному характеру.
— Непременно, — без колебаний подтвердила Оливия. — И возможно, еще в любовь! — Она печально вздохнула.
— Разве это плохо? — удивился Конрад.
— Конечно! — Валькирия искренне изумилась его наивности. — Любовь делает нас слабыми и склонными к ошибкам. Господи, упаси нас от любви, и лишь тогда мы сможем остаться людьми! — воодушевленно выкрикнула она, словно посылала протест небу, ночи, миру и самой судьбе. — Господи, избавь нас от испытания любовью…
На смуглом виске Конрада протестующе забилась тонкая жилка. Он всегда считал себя хищником, не признавая лидерства или превосходства женщин. А сейчас, специально или нет, но Оливия сильно задела его самолюбие, выявив самое уязвимое место в непоколебимой мужской натуре вервольфа. Она задела его любовь! И это притом, что ему весьма не нравилась самоуверенность некоторых женщин, полагающих, что уж если природа подарила им крепкие ягодицы и дала терпение, чтобы отрастить длинные волосы, то весь мир должен пасть перед ними ниц, замирая в раболепном восхищении. Как правило, такие самки либо пусты как стеклянные бутылки, либо по некоей причине (уважительной или нет) скрывают в душе огромный ком ехидства и злобы, до такой степени приправленный ядом зависти или корысти, что к ним неприятно прикасаться. Другое дело Селестина! В ней есть то, что давно утратила большая часть женщин: тонкая чувствительная душа, гибкий ум, железная логика и непосредственность реакций. Редкое создание! Она такая искренняя, не гонится за поклонением, деньгами и славой. Не стесняется говорить то, о чем думает, и думать не так, как все. Красивая и нежная. Похожая на музыкальный аккорд, нет, на целую симфоническую пьесу, нескончаемую и вечно усложняющуюся…