— Где она?
— В надежном месте.
Лиля сменила тему.
— Почему эти люди приходили сюда? — спросила она.
— Потому что вы суете свой нос в то, что считается совершенно секретным.
— Но тот офицер-кадровик был полон энтузиазма!
— Это потому, что вы солгали ему. Вы сказали, что речь идет о Берлине. Но это не так. В 1983-м Берлин был типичной сценой холодной войны, застывшей во времени. Для наших парней этот город являлся не более чем местом туризма. Через него прошли не меньше десяти тысяч Джонов — вот только они не получали там боевых наград. Так что отследить кого-то из них — задача почти нереальная. Сьюзан Марк не могла сообщить ничего такого, из-за чего вам стоило бы срываться с места и лететь через океан.
— Тогда почему мы здесь?
— Потому что во время первых разговоров по телефону вы постарались как можно ближе сойтись со Сьюзан и лишь тогда сообщили ей то, что вам было действительно нужно. Точно подсказав, где и как это можно найти. Речь шла не о Берлине.
Несколько секунд Лиля Хоц хранила молчание.
— Я попросила Сьюзан о помощи, — в конце концов заговорила она. — И она согласилась, причем сама и довольно охотно. Очевидно, поиски информации создали для нее определенные сложности. С другими сторонами. Поверьте, я искренне сожалею о том, что произошло.
— Что значит «с другими сторонами»? — переспросил я.
— С вашим правительством, — ответила она. — По крайней мере я так думаю.
— Почему? Что на самом деле нужно было от Сьюзан Марк вашей матери?
Помедлив, Лиля сказала, что ей придется начать историю мамы с самого начала.
Лиле Хоц было всего семь, когда распался Советский Союз, так что рассказывала она с некой долей исторической отстраненности. По словам Лили, институт комиссаров был введен в Красной армии с момента ее создания. В каждой роте в обязательном порядке имелся свой замполит. Командование и дисциплина делились между комиссаром и командиром. Соперничество было обычным делом, нередко граничившим с откровенной ненавистью, особенно когда речь шла о тактическом здравомыслии в противовес идеологической чистоте.
Светлана Хоц была приписана политическим комиссаром в пехотную роту. Роту отправили в Афганистан вскоре после вторжения туда Советов в 1979-м. Поначалу боевые действия шли успешно. Однако со временем война превратилась в настоящий кошмар. Поражения следовали одно за другим. Последовала реакция Москвы, пусть и несколько запоздалая. Тактический здравый смысл подсказывал: окопаться и переждать. Идеология требовала возобновления наступлений. Пехотные роты переформировывались, в их состав включили команды снайперов. Из Союза в срочном порядке были доставлены стрелки-профессионалы, работавшие в паре с корректировщиками огня. Так появились знаменитые двойки «людей в лохмотьях», привыкших, что называется, жить на подножном корму.