— Какие-нибудь его работы опубликованы?
— Один или два пустячка в журналах, и все. Я не знаю подробностей, потому что я здесь только десять лет, но есть издатель, у которого здесь загородный дом, и он очень хотел выпустить его поэзию книгой, когда бедный мальчик умер. Миссис Грейс — его мать, как вы знаете, — была целиком за, но дело в том, что большая часть написанного им исчезла. Осталось только то, что вы видите здесь. Его мать говорила, что он писал целые пьесы — они не рифмованные, если вы понимаете, что я имею в виду, хотя не уступят Шекспиру. Однако их не нашли. Может быть, он сжег их или отдал. Хотя это досадно, не так ли?
Арчери взглянул в окно на маленькую деревянную церковь.
— Здесь может отдыхать какой-нибудь безгласный, бесславный Мильтон… — пробормотал он.
— Верно, — сказала женщина. — Никогда не знаешь, как может повернуться, вроде «Рукописей Мертвого моря».
Арчери заплатил пять пенсов и полшиллинга за изображение пастуха с ягненком и не спеша пошел к церкви. Он открыл узкую калитку и, двигаясь по часовой стрелке, подошел к дверям. Как она говорила? «Не следует обходить церковь против часовой стрелки. Считается, что это приносит несчастье». Ему нужна была удача — и для Чарльза, и для себя. Ирония, однако, состояла в том, что их стремления не совпадали, один из них неизбежно должен проиграть.
Из церкви не доносилось музыки, но, поскольку двери были открыты, он увидел, что идет какая-то служба. На мгновение он остановился, разглядывая людей и вслушиваясь в слова.
«Если, по обычаю людей, я сражусь со зверями в Эфесе, что пользы мне, если мертвый не воскресает?»
Это была заупокойная служба. Почти середина службы.
«Давайте есть и нить, ибо завтра мы умрем…»
Когда он закрывал дверь, она чуть жалобно скрипнула. Теперь, когда викарий повернулся, ему стали видны за воротами катафалк и три автомобиля. Он пошел еще раз взглянуть на могилу Грейса. Пройдя мимо недавно вырытой ямы, куда этот самый последний гроб должны положить, он наконец уселся на деревянную скамью в тенистом углу. Было без четверти двенадцать. Еще полчаса, и ему нужно будет идти к своему автобусу. Вскоре он задремал.
Его разбудил слабый звук шагов. Он открыл глаза и увидел, что из церкви выносят гроб. Его держали четыре носильщика, но это был маленький гроб, детский или, возможно, маленькой женщины. На нем лежало несколько букетов и огромный венок из белых лилий.
Носильщиков сопровождала дюжина человек, процессию возглавляли мужчина и женщина, шедшие рука об руку. Они шли спиной к Арчери, в том числе и женщина, одетая в черные одежды, в большой черной шляпе, края которой закрывали ее лицо. Но он все равно узнал ее. Он узнал бы, даже если бы ослеп и оглох, по ее осанке и аромату духов.