– Ну-ну, Гириш, не плачь… Остальные мальчишки меня не волнуют. Пусть таскаются в «Говорящего Ангела» хоть каждый день, пусть читают журналы. Они развращены, им ничем уже не поможешь. А ты – другое дело. Тебя я туда не пущу. Иди в «Бельмор».
Гириш кивнул, вернулся к своему месту на передней скамье. Он все еще с трудом сдерживал слезы. Сердце мистера Д’Мелло таяло от жалости: он говорил с бедным мальчиком слишком резко.
Когда урок закончился, он подошел к передней скамье, постучал по ней пальцем:
– Гириш, у тебя есть какие-либо планы на вечер?
Какой ужасный день, какой ужасный. Мистер Д’Мелло шел по проселочной дороге, тянувшейся от школы к его дому в поселке учителей. Страшное «хрясь» камня снова и снова отдавалось эхом в его голове… и глаза несчастного животного…
Он возвращался домой с томиком стихов под мышкой. Рубашку его покрывали теперь брызги красного карри, кончики воротника изогнулись, точно сожженные солнцем листья. И каждые несколько минут он останавливался, чтобы распрямить ноющую спину и отдышаться.
– Вам нездоровится, сэр?
Мистер Д’Мелло обернулся: его нагонял Гириш Раи с огромным ранцем цвета хаки на спине.
Несколько ярдов учитель и ученик прошагали бок о бок, потом мистер Д’Мелло остановился, указал вперед:
– Ты видишь это, мальчик?
На середине пути от школы к дому учителя стояла кирпичная стена с широким проломом посередине. И сама она, и пролом провели здесь многие годы, на этой дороге вообще мало что изменилось с тех пор, как тридцать лет назад мистер Д’Мелло перебрался сюда, чтобы поселиться в отведенной ему, молодому учителю, квартире. За проломом различались на другой дороге, соединявшейся с этой, три фонарных столба, и вот уж почти двадцать лет мистер Д’Мелло каждый вечер останавливался у пролома, чтобы вглядеться в них. Двадцать лет он смотрел на эти столбы, пытаясь разрешить все одну и ту же загадку. Как-то утром – два десятка лет назад – он, проходя мимо пролома, увидел, что на всех трех столбах написаны мелом одни и те же слова:
«Смерть Натану К.»
Он пролез в пролом, подошел к фонарным столбам, потер зонтом надписи, пытаясь разгадать их тайну. Что они означали? Мимо катил тележку с овощами какой-то старик. Д’Мелло попытался выяснить у него, кто такой Натан К., однако зеленщик только пожал плечами. И Эрнст Д’Мелло стоял в окутавшем деревья тумане и терялся в догадках.
На следующее утро надписи исчезли. Кто-то намеренно стер их. А придя в школу, он просмотрел в газете колонку некрологов и глазам своим не поверил – той ночью в Гавани убили человека по имени Натан Ксавье! Поначалу он думал, что столкнулся с каким-то планировавшим убийство тайным обществом. Затем его одолела тревога еще более темная. А что, если эти слова написали китайские шпионы? Годы прошли, а загадка так и осталась неразрешенной, и он вспоминал о ней всякий раз, как проходил мимо пролома.