Почти возле ее ног на асфальте лежал молодой мужчина, которого она смутно узнала. Женщина и мужчина склонились над ним, прижимая к его груди что-то похожее на желтую рубашку. Желтый материал стал ярко-красным, из уголка рта мужчины стекала струйка крови, и он смотрел в небо взглядом, который Дайана узнала.
Он был уже мертв.
Вспышка закончилась, и она вновь оказалась в сером времени вместе с Брук.
— Бедняжка, — сказала она. — Думаю, это — один из помощников шерифа. Что произошло?
— Ты не помнишь?
— А должна? — Смутная тревога поглотила ее, холодная и скользкая.
— Тянись к Квентину, Дайана. Ты должна.
Сейчас она еще больше не хотела делать этого, но уже по другим причинам. Она не боялась теперь этой связи. Она боялась того, что может ей открыться.
— Ты должна, — настаивала Брук.
Дайана внутренне собралась, и вновь сконцентрировалась, пытаясь дотянуться до Квентина.
Яркий дневной свет на мгновение практически ослепил ее, шум был по-прежнему оглушающим, люди бегали и кричали, горел внедорожник и …
Она будто нехотя слегка повернула голову, привлеченная шумом и светом. И увидела. Дайана сделала шаг, затем еще один. И почувствовала, как ослабли ее ноги.
В нескольких ярдах от молодого мужчины лежало еще одно окровавленное тело, окруженное людьми, яростно пытающимися остановить кровотечение. Они пытались силой воли удержать жизнь в сосуде, который даже на ее непрофессиональный взгляд выглядел слишком поврежденным, чтобы жить.
— Дайана! Слушай меня. Держись за меня. Ты слышишь? Дайана, не уходи от меня. Черт побери, не уходи от меня!
Квентин кричал до хрипоты, его окровавленные руки крепко сжимали ее ладонь. Очень крепко, пока остальные члены команды работали над ее неподвижным телом.
Она хотела бы увидеть его лицо, но угол зрения был неподходящим.
Дневной свет замерцал, потускнел и мигнул — и она вернулась в серое время, вновь оказавшись рядом с Брук.
— Мне жаль, Дайана.
Теперь Дайана узнала охвативший ее холод. Она испытывала его в детстве, когда увидела свою любимую маму молчаливо и неподвижно лежащую на больничной койке и поняла, что душа покинула это тело.
— О, черт, — прошептала она.
Шериф Дункан помедлил на пороге комнаты ожидания, а затем нерешительно вошел.
— Что-нибудь слышно?
Миранда стояла и смотрела в одно из больших окон, при свете дня перед ними открывалась потрясающая панорама гор, но в ночное время были видны только огни города, лежащего ниже.
— Она все еще в хирургии, — ответила Миранда. — Пока нам ничего не сказали — ни хорошего, ни плохого.
Дункан хотел сказать, что отсутствие новостей — тоже хорошая новость, но взглянул на свои часы и понял, что Дайана Бриско провела в хирургии слишком много времени, чтобы можно было надеяться на хорошие новости. Уже далеко за полночь и прошло почти двенадцать часов. Дайану воздушным транспортом переправили в главный медицинский центр, который находился более чем в пятидесяти милях от Серинед. В центре были лучшее травматологическое отделение на Юго-Востоке страны. И оно — ее единственный шанс на выживание.